Так вот в чем дело! Шериф привык всегда быть во главе событий. Не зря же сегодня в офисе вел себя как многодетный отец — сначала наехал на Джареда, предупреждая, чтобы тот не вздумал обидеть Пепси, потом приструнил Теодора.
— Не обязан, — согласился Феникс. — Но думал, что вы способны отстраниться от личных симпатий и антипатий и опираться на правила. Мне правда чертовски жаль Лайама, и Молли тоже, и остальных восьмерых и их родственников. Но если бы я хотел только проявлять сочувствие, стал бы пастором, как отец Эстебан. Но я — агент ФБР, и я здесь, чтобы найти преступника, кем бы он ни оказался в итоге.
— Все верно, вы агент ФБР, и ваша задача — ловить преступника, — голубые глаза Харри стали по-настоящему льдистыми. — А я шериф, и моя задача — заботиться об этих людях. И если уж говорить о правилах, никто не имеет права обвинять человека без доказательств его вины!
— Но сами-то вы грозили неприятностями Бенксу, хотя он не сделал ничего, что обидело бы Пепси! — с холодным смешком заметил Феникс. — Права человека — вещь отличная. Но не стоит забывать об ответственности за преступления, которые вы могли бы предупредить, но не сделали этого. Коннерс невиновен, и хватило всего пары часов, чтобы это выяснить и отпустить его. Но что если бы это был он, и, пока мы с вами изучали бы содержимое его компьютера, мистер Коннерс уехал? Пусть он не убил бы новой девушки, но как насчет погибших бы при его задержании полицейских? А случайные жертвы стрельбы или дорожной аварии? — он сам не заметил, что заговорил все громче и громче, и последние слова почти прокричал.
— Я не говорю, что его не нужно было арестовывать, — в отличие от него самого, шериф остался спокоен. — Я просто… — он махнул в воздухе бутылкой. — Ай, да неважно.
Феникс пожал плечами, отпил пива. Неважно, значит неважно.
Большинство шерифов в маленьких городках горой стояли за их жителей. Феникса это раздражало, потому что мешало расследованию. Но на Харри это чувство не распространялось: он не отрицал факта, что люди могут быть не теми, за кого себя выдают, но все равно любил каждого жителя Мадди Крига. Кроме Смита, но тот и не был местным.
— В отеле освободились номера, завтра я перестану злоупотреблять вашим гостеприимством, — сказал Феникс.
Харри коротко кивнул и глотнул пива.
— У вас уже были такие дела? — поинтересовался он. — Долго приходится торчать в месте вроде нашего?
— Мое первое расследование длилось без малого пять месяцев, и это был поселок лесорубов, — Феникс глотнул пива, поморщился. — Преступника мы тогда вычислили быстро, но собрать достаточно доказательств оказалось невероятно трудно.
— Тоже серийник? — Харри покосился на него. — Или про нашего еще рано говорить, что это серия?..
— Пока у нас есть доказательства насильственной смерти только одной женщины, предположительно Элен Кулл, — ответил Феникс. — Остальные формально могли туда упасть, как конь помощника Тикса. Правда, в этом случае Ребекка уже нашла бы сломанные ноги и шеи, а если бы несчастные умерли от внутренних кровотечений или голода, тела лежали бы по всей шахте, а не в одной куче. Так что это однозначно массовый убийца, так как жертв больше трех. Или, возможно, тут два убийцы, — высказал предположение, появившееся после предварительного опознания Элен Кулл. — Кто-то задушил Элен и бросил ее туда, а много лет спустя другой убийца обнаружил кости и добавил к ним новые тела. Если Ребекка сумеет доказать, что жертвы умерли в разное время, то делу будет официально присвоен статус “серийное убийство”.
— А если… — начал было Харри, но тут у Феникса зазвонил телефон.
— Это Ребекка, — еще даже не глянув на экран, пояснил Феникс, узнав мелодию звонка, и, достав из кармана телефон, принял вызов, сразу же включив громкую связь. — Да, Ребекка, что у тебя?
— Только что закончила предварительный осмотр, — голос Ребекки как всегда был очень сух. — Поздравляю, у нас маньяк. Все жертвы, кроме одной, были убиты с разницей примерно в один год. И у всех — опять же, кроме одной — следы накостных омозолений на запястьях. У последних двух жертв частично сохранилась хрящевая ткань, и видна деформация плечевых суставов. Их держали в наручниках долгое время. Месяцы, может, годы. И только потом убивали.