Моя нога уже трепетала над самой кнопкой, но, выпустив пар, Мастер вампиров, слегка успокоился и продолжил свои размышления вслух.
— Вся комбинация имела бы смысл только в том случае, если бы кто-то наперед знал, что ты выживешь в поединке с Двуединым, но останешься после этого человеком, пойдешь работать в архив и там найдешь шкатулку, откроешь ее и уничтожишь кисть. Гесер? Твоя жена или дочь? Не думаю, для этого нужно было контролировать Двуединого, даже нет, не контролировать, а внушить ему не уничтожать тебя, а просто превратить в человека. А это, скорее всего, под силу только его создателю…
— Ты имеешь в виду Сумрака?!
— А почему бы и нет? Что если предположить, что сам Сумрак задумал и осуществил свою собственную комбинацию? — продолжил Саушкин. — Он всегда любил нас, как своих детей, и если вдруг решил нам помочь… Но в чем же заключается его помощь, что он пытается сказать мне таким образом? — Он обхватил голову руками и утупился в доску. Задумался и я — а что, если Костя прав, и мы оба находимся сейчас внутри какой-то дикой комбинации Сумрака?
— Костя, а что ты думаешь по поводу цепочки событий: Четыре всадника Апокалипсиса, чье появление вызвало перемещение хранилища Инквизиции в Прагу, переезд поспособствовал обнаружению шкатулки, затем ее выкрадывают и перемещают в хранилище Ночного дозора, после поединка с Двуединым я остаюсь в живых, но превращаюсь в обыкновенного человека, благодаря чему получаю возможность найти в архиве шкатулку и случайно уничтожаю кисть? — по мере перечисления всех логических составляющих, лицо у Кости все более разглаживалось, мне показалось, что в его собственных умозаключениях все события, наконец, окончательно стали на свои места. Он поднялся и начал ходить по комнате.
— Мне кажется, я все понял, Антон. Дело в том, что у каждого из нас есть свое предназначение, определенное Сумраком, а кисть древнего Мастера свое уже выполнила и просто стала не нужна. Но взамен ее я получил нечто большее, я получил Указание о том, что мне предстоит сделать в будущем. Все оказалось очень просто и лежит буквально на поверхности, но я даже не буду пытаться донести это до тебя, а сам ты не способен этого понять по самой своей природе. Но не огорчайся, когда-нибудь я расскажу тебе все, обещаю.
Какие указания он получил и почему скрывает их от меня? Я ничего не понимал, но мое недоумение мало трогало Мастера вампиров.
— Ну и чего ты вскочил? — как можно спокойнее спросил я. — Твой ход!
— Правильно, теперь мой ход! — Саушкин еще раз глубоко выдохнул и снова сел за стол. Он опустил глаза на доску, но заметно было, что мысли его по прежнему витали где-то очень далеко. Наконец, он поднял голову и взглянул мне в глаза. — Никогда не забывай, кто ты, а кто — я. Только вы, люди, могли расти и развиваться постоянно воюя друг с другом. Вы ненавидите соседей, людей иной расы, иной веры. Войны и предательства, голод и разруха — вот ваш путь. Но ты когда нибудь слышал, чтобы мы, вампиры, воевали сами с собой?
— Не только слышал, но и видел. — теперь уже рассмеялся я. — И тогда именно ты убил немало своих сородичей.
— Это не в счет, — пренебрежительно отмахнулся Саушкин. — Это обычное состязание за первенство, не более, и я очень сожалею, что мне пришлось умертвить своих сородичей, они бы нам сейчас очень пригодились. В отличие от людей, у нас все по другому — мы поддерживаем и помогаем друг другу, делимся пищей, стараемся быть рядом в трудную минуту, потому что иначе нам не выжить. Мы были бы счастливы жить своими большими семьями, создавать свои кланы, но оказалось, что ради выживания нам жизненно необходимо существовать поодиночке и жить в тесном соседстве с вами. До того тесном, что без нас многие ваши знаменитости просто не стали бы тем, кем стали и умерли в неизвестности. Даже ты, наверняка, знаешь о наших основных увлечениях?
— Да, конечно — джаз и футбол. Если не считать вашего настоящего увлечения — сосать у всех кровь, — язвительно добавил я.
— А ты не задавался простым таким вопросом — почему? Почему именно музыка и спорт, и более того, конкретно джаз и футбол? — Саушкин хладнокровно не обратил внимания на мой укол в свой адрес.