«Чего?..» — Эндеран не понимал, что с ним происходит, но он чувствовал, что так и должно быть. Что так поступил бы любой на его месте. В следующий момент его глаза удивлённо расширились, потому что тёмный от крови камзол Роджера стал ещё темнее от попавшей на него воды.
«Дождь?» — Эндеран попытался прислушаться к окружающему пространству, но услышал лишь собственные всхлипы. Во рту пересохло, и на языке застыл какой-то горький вкус, грудь сдавливало, словно тисками, выжимая всхлипы, от катившихся слёз образовались мокрые дорожки.
Мальчишку словно разрывало изнутри это новое, сильное и неописуемое чувство, оно рвалось наружу, требуя, чтобы все узнали о том, что оно есть, есть внутри Эндерана. Не выдержав, юный пират отдался новому чувству, полностью пронзившему его.
Прижавшись лицом к груди умершего, юный пират вскрикнул, словно смертельно раненый зверь, после чего слёзы потоком полились из глаз, а воздух вокруг пронзился криком грусти...
Стоящие вокруг пираты встали на колени перед погибшим и, положив правую руку на сердце, склонили голову, молча прощаясь с усопшим.
— Неееееет! — Эндеран запрокинул голову, и отчаянный крик ещё раз пронзил окружающий воздух.
Затем силы покинули мальчишку, и он вновь опустил голову на грудь Роджера, ожидая услышать звук сердцебиения, ожидая понять, что капитан жив. Но безмолвное тело было холодным, и в опустившейся груди не было слышно ни звука.
— Корабль на два часа! Корабль на два часа! — резкий крик выдернул Эндерана из омута грусти и скорби. Мальчишка резко поднялся и, поколебавшись, наклонился и взял подзорную трубу Роджера, которую тот держал всегда за поясом. Раздвинув трубу, Эндеран посмотрел в указанную сторону...
...к «Гартии» приближалась уже знакомая шхуна с развевающимся имперским флагом...
«Убить...» — грусть внутри мальчишки отступила, уступая чистой силе ярости и гнева и черноте ненависти... Эндеран почувствовал, как изнутри него начала подниматься тёмная, неудержимая и кипящая волна. Это чувство полностью отличалось от грусти, которую он только что испытал. Сейчас мальчишка о ней даже не вспоминал, его мысли занимало лишь желание убить, убить тех, по чьей вине погиб Роджер.
— Билл! — мальчишка позвал штурмана, который вновь стоял за штурвалом. Штурман вопросительно глянул в глаза мальчишки и отшатнулся, отпуская штурвал. В льдисто-голубых глазах Эндерана плескалась эссенция чистой ненависти и желания убивать. — Поворачивай на эту посудину, посмотрим, насколько тонка их кишка...
Встряхнув головой, Билл ещё раз посмотрел на юного пирата и вдруг, усмехнувшись, крутанул штурвал:
— Как прикажете, капитан, — штурман кивнул и тут же гаркнул, посчитав, что сейчас Эндерану трудно будет повышать голос: — Воронье отребье, подберите сопли и готовьтесь следовать за Эндераном на абордаж!
Пираты на секунду замерли, соображая, после чего удивлённо посмотрели на юного пирата, который только недавно был в полнейшем отчаянии. Сейчас же Эндеран стоял на надстройке и нетерпеливо вертел в руке абордажную саблю Роджера. Его родная укороченная сабля покоилась в ножнах, но мальчишка собирался её достать, как только окажется на палубе вражеского судна.
— На абордаж! — первой очнулась Ирре, подняв вверх аркебузу. За ней воинственное настроение заразило остальных:
— На абордаж!
Ирре скользнула к носовым пушкам, попутно перезаряжая аркебузу. Когда корабль противника, на удивление не оборудованный носовыми орудиями, стал поворачиваться бортом к куттеру, Ирре прицелилась и выстрелила чуть выше защитного колпака, полностью закрывавшего левитационный кристалл. Кусок борта вместе с креплением был отправлен в полёт, захватив с собой пушку и чью-то оторванную руку.
Поняв угрозу, имперская шхуна резво крутанулась на месте, разряжая орудия другого бока, которые прошли выше отключившей левитационные кристаллы «Гартии». Резкий разгон, и куттер практически врезался в дно шхуны, в последний момент успевая уклониться и лишь проехаться днищем по борту.
Как только куттер немного сменил положение, удерживаясь на грани, когда человек ещё может двигаться по наклонной поверхности, не цепляясь ни за что при этом. И в следующую секунду раздалась команда Эндерана:
— На абордаж!
— На абордаж! Ура!
Команда «Гартии» вместе с Эндераном, который первым спрыгнул на палубу вражеского судна, с громогласным рёвом кинулась в атаку на противника, превосходящего их по количеству почти в три раза.
Как только его ботинки коснулись чужой палубы, Эндеран ушёл перекатом в бок, уклоняясь от клинка, пронесшегося в десятке сантиметров над ним. Вскочив, мальчишка выхватил свою саблю, с ходу распарывая живот матроса, позволяя кишкам с противным хлюпом шлёпнуться на сухую палубу.