Пока поднималась по ступеням крыльца, не удержалась и провела кончиками пальцев по этим душистым крупным цветам. Никогда не любила живую растительность, так как в силу собственной изначальной профессии она только мешала как обзору, так и осуществлению охранных мероприятий. Здесь же великолепные цветы оказались как раз к месту. Красивые и благоухающие, они создавали атмосферу неуловимого флера и некоей таинственности, чего всегда не доставало в моей скромной повседневной жизни. Удивительно, что после стольких лет трудовых тяжелых будней, граничащих с постоянной смертельной опасностью, мне пришлось увидеть и другую сторону этой несладкой медали. И для этого мне пришлось попасть внутрь обычного гэгуаня. Да уж ирония.
Сам павильон, состоящий из двух этажей, представлял из себя, довольно интересное строение. Первый этаж, полностью открытый всем ветрам и просматриваемый со всех сторон, и без окон, предназначался только для дневного и вечернего отдыха. Здесь стояли широкие столики, прямоугольная невысокая кровать, размещенная за шелковой ширмой, большое количество лежанок, с большими и маленькими мягкими и не очень, подушками и пледами. А вот второй этаж именовался внутренними покоями не зря. Небольшой закрытый флигель, предназначенный для качественного сна или встреч с частными людьми. Он предназначался лишь для одного постояльца.
На первом этаже меня уже дожидался заранее оповещенный лекарь, моментально вставший при нашем быстром появлении. Он сразу же оценил кровавое пятно на бедре и усадив меня в ближайший шезлонг помог окончательно разодрать испорченную штанину и так уже непригодную для дальнейшей носки и разбинтовав мои импровизированные бинты, принялся за внимательный осмотр, осторожно избавляясь от верхней корочки.
- Чем лайна обрабатывала рану?! – Поднял тот на меня вопросительный взгляд, оторвавшись от осмотра. Видя, кто я такая на самом деле, мужчина не церемонился особенно и не обращал внимания на то, что перед ним довольно молодая девушка. Хотя какая я уже молодая, когда мои ровесницы давно имели не одного ребенка подросткового возраста. Да и звание лайна давали отнюдь не за красивые глаза. Я правильно оценивала поведение этого мужчины, так как и сама понимала, что женщина, занимающаяся мужской профессией не особенно в почете у подобных людей, привычных к тому, что девушки смущаются и падают в обморок от одного вида крови или чуть больше обнажившейся руки мужчины. Да и на теле таких хрупких красавиц обычно не было ни одной лишней царапины.
- Не лайна, госпожа, - я мягко улыбнулась, поправив лекаря спокойным тоном, не пытаясь смущаться или чего-то бояться. Побывав не в одном мечевом поединке или заварушке, доподлинно знала, как происходят лечения после ранений, - я немного знаю травы, так что уверена в том, что заражения и нагноения нет.
- Да, госпожа, - мужчина покладисто склонил голову, моментально принимая поправку, - однако рану стоит промыть и стянуть скобами. Из-за того, что вы последние несколько дней проводили в седле постоянно, края раны широко разошлись и самостоятельно не сойдутся, даже если вам придется все время проводить в полном покое.
- Делайте все как должно, - согласно кивнула я, принимая более удобную расслабленную позу и медленно прикрывая глаза. Это не первая и не последняя рана в моей еще маленькой жизни, к которой в последние года четыре, я относилась довольно-таки наплевательски, не пытаясь ее удлинить или сделать более качественной.
- Может, стоит взять в зубы палочку? – Мужчина чуть приподнял одну бровь, с вопросительным интересом наблюдая за моими тщательными приготовлениями. Он тоже хорошо понимал кто перед ним, но еще доподлинно знал, что даже не все мужчины выдерживали боль от шитья, а уж тем более молодая, красивая и вполне себе воздушная девушка, пусть и считающаяся лайной, то есть свободно живущей женщиной.
- Не думаю, что это необходимо, - я только коротко поморщилась, сквозь полуопущенные ресницы покосившись на ожидающего ответа, лекаря, - это не последний в моей жизни порез, так что как-нибудь перетерплю.
- Как скажет госпожа, - не стал настаивать старик лекарь и принялся за исполнение своих прямых обязанностей. Тщательно обмыв рану, и хорошенько протерев ее спиртом, на некоторое время осторожно обложил края обезболивающей кашицей, приготовленной из белого порошка, и только после того, как тот подействовал, смыл и принялся за основную работу. Скобы ложились ровно, аккуратно и практически безболезненно. У меня всегда был низкий болевой порог, иначе я не смогла бы пережить ужасающую лекарей травму позвоночника, и при этом выжить, так что я даже не морщилась, при таком, для меня довольно щадящем шитье.