Как и прежде, я тщательно сторонилась представительниц этой элитной братии, только издалека и иногда наблюдая за их или выступлениями перед своими клиентами, или останавливалась, завидев их дневные репетиции, как и моменты такого вот легкомысленного отдыха. Заранее предупрежденные хозяйкой, девушки не пытались заводить со мной тесное знакомство, хотя я видела их заинтересованные взгляды, бросаемые украдкой.
Для них я была одной из неопознанных странных клиенток, так неожиданно остановившейся на территории гэгуаня, где в основном в клиентах ходил мужской контингент. Спрятавшись за стенами подобного заведения, никогда бы не подумала, что буду находиться в полной безопасности и ощущать себя таковой же.
Сервис и жизнь в гэгуане меня полностью устраивала. Выходить в город я пока не планировала. Работу искать тоже. Так что просто наслаждалась выдавшейся минутой затишья и свободы. Да, именно свободы. Здесь, среди людей определенного рода деятельности, я ощущала себя намного свободнее, нежели за его стенами.
В гэгуане ко мне никто не подходил, не спрашивал, как молодая девушка такой нежной наружности стала вольной женщиной наемницей. Никто не пытался вернуть меня на путь истинный и сделать снова чьей-то супругой, подругой или спутницей. Все девушки относились к появившейся постоялице с пониманием и не пытались заводить какие-то пространные разговоры, или навязывать свое знакомство, что не могло не радовать.
Я понимала, что моя достаточно, ванильная внешность, совершенно не вязалась с выбранной тяжелой физически профессией. Однако и у меня в свое время не было особого выбора, кем стать. Выросла я в столичном приюте для детей-сирот. Да, когда-то у меня тоже были родители, даже не простые. Отец, целый да-цзян-генерал, командующий элитным отрядом передовых войск его императорского величества и погибший в одном из боев в приграничье. Его я практически не помнила, так как была маленькой, когда в последний раз видела.
Мать. О ней нужен отдельный разговор, так как, не выдержав и года разлуки, молодая супруга, бросив малолетнюю дочь на попечение престарелой няньки и слуг, отправилась за своим супругом и сгинула на просторах моей обширной родины, так и не добравшись до ставки уже к тому времени погибшего генерала. В какой-то момент я, маленькая девочка, коей только исполнилось семь лет, осталась полной сиротой, а нянька долго не думая, подбросила меня под двери какого-то сиротского приюта, коих в столице много. И только через год меня отыскали сослуживцы отца и определили в приют для сирот, погибших военных.
На жизнь в приюте я никогда не жаловалась. Конечно, жить пришлось в совершенно других спартанских условиях, но ко мне хотя бы относились по-человечески и даже заметили мой небольшой магический потенциал. Так что годам к четырнадцати я даже сделала попытку поступить в магическую академию, даже смогла проучиться там несколько тяжелых для меня месяца, пока меня не отыскали военные вербовщики. Учеба в закрытом военизированном подразделении мне пришлась куда больше по душе, а последующая работа вначале в охране, а затем и в качестве телохранителя наследного принца, только способствовала улучшению качества жизни.
Внешность меня тоже по большей части устраивала, кроме некоторых моментов, когда приходилось доказывать, что при такой нежной и ванильной внешности, я могу не только постоять за себя, но и считаюсь элитным бойцом, имеющим голову на плечах и развитый ум в ее недрах.
Потому, я совершенно не обращала внимания на бросаемые девушками в мою сторону любопытные взгляды. Я доподлинно знала, как выгляжу, в свои полных двадцать восемь лет. Округлое личико со светлой нежной кожей, большие обрамленные длинными черными ресницами глаза карего цвета, аккуратные черные брови, высокий открытый лоб, тонкий аккуратный носик, и когда-то улыбчивый рот с алыми губами, длинные густые черные волосы, заплетенные в мелкие косички и собранные на затылке серебристыми маленькими заколками. Мне никто не давал мой истинный возраст, все сходились на мнении, что перед ними нежная юная красотка, едва перешагнувшая порог шестнадцатилетия.
И это они еще не видели меня во всей красе, когда я показывала свои боевые качества. Многие, особенно мужчины в возрасте, убеленные сединами, едва ли не в обморок падали, когда видели в моих тонких хрупких пальцах настоящий боевой меч или дротики, а иногда и метательное копье. Доспех, который я носила, совершенно не прятал формы моего поджарого тела, но только подчеркивал все необходимые девушкам выпуклости, а потому только давал лишний повод к отрицательным отзывам в свой адрес.