- Мужчина, - хозяин неопределенно пожал своими округлыми плечиками, обернутыми в простую крестьянскую одежонку серо-синего оттенка, продолжая делать привычную работу по просушке перемытых тарелок, - высокий, статный, в дорогом дорожном темном ханьфу и широком добротном плаще. Он не оставался на ночь, ушел тут же, едва увидел ваше расплывшееся в запредельном блаженстве красивое личико, лайна, - предупредил он мои будущие расспросы.
- А молоко?! – Меня явственно покоробило от такого откровенного наглого ответа, но я не стала с утра начинать ненужную свару, на которые в последнее время была и так горазда и быстра. Не стоил хозяин перемены моего настроения, да и сбитых костяшек не стоил.
- Он же и распорядился подать с утра. – Хозяин снова неопределенно пожал плечами, продолжая натирать тарелки, при этом хитро и недвусмысленно поглядывая в мою сторону, - сказал только, вам это нужно.
- Поняла, - я тяжело обреченно вздохнула и круто развернувшись на невысоких каблуках, отправилась на выход уже бодрым по военному чеканным шагом. С каждым шагом, приближающим меня к выходу, сил прибавлялось все больше, похмелье уходило в небытие, голова прояснялась, мозг начинал работать в прежнем режиме, точно я не напивалась незадолго до этого, и не валялась под столом в полной благословенной для моего больного мозга, отключке.
Двор встретил меня ярким утренним солнечным светом, летним теплом, многоголосым гомоном, положенным шумом, переговаривающимися окриками, задиристым лошадиным ржанием, визгливым собачьим лаем и злыми недовольными криками начальника обоза, к которому я присоединилась больше недели назад в качестве охранника, которого они истово искали до моего появления. Поморщившись, и глубоко вдохнув, преодолела широкий задний двор буквально в несколько широких шагов, единым порывом взлетела в седло моей лошади, давно уже готовой к путешествию и уверенно дернула поводья, вырывая их у замешкавшегося и испуганного служки, направила привычного к моей манере поведения после перепоя, коня в начало обоза.
- Лайна на месте! – Увидев меня во всей красе, помощник начальника обоза разразился визгливым призывными криками, вспугнувшими несколько прикорнувших на заборе мелких птиц, и заставил ощутить досаду на подобное усиленное внимание к моей скромной персоне.
Болезненно поморщившись от этого истошного крика, неприязненно прикрыла глаза и почесала в ухе, чтобы прогнать звон, тяжело отозвавшийся в похмельной голове, и без того чрезвычайно пустой и излишне гулкой после очередного классического в моем исполнении, перепоя. Тут же привычным жестом потянулась к притороченному к седлу небольшому бурдюку с холодной водой, так как молоко, необходимое для моего отрезвления, не успело поселиться в желудке и требовало быстрейшего восполнения нехватки водного баланса.
На ускорившееся завершение стоянки, не обращала никакого внимания. Мне бы в седле усидеть, да прийти в себя после ночной пьянки. Хорошо пить, когда никуда на следующее утро не требовалось, но это не мой случай. Провела ладонью по прическе, так и не переплетенной с вечера, и едва слышно чертыхнулась. Волосы придется снова нещадно рвать с корнем, чтобы хотя бы на немного привести их в порядок. Свои длинные очень густые черные локоны я обычно поднимала надо лбом и заплетала в тонкие косы, вплетая их в частичный хвост на затылке, часть волос оставляя свободными. Сегодня же пришлось все это непотребство, ставшее не чесанными патлами, безжалостно собрать в толстый хвост и закрепить его широкой лентой, в надежде убрать безобразие на предстоящей остановке. На приведение себя в более приемлемый порядок времени уже просто не было. Да и мне необходимо было прийти в себя, чтобы успеть собраться с духом перед экзекуцией, прозываемой расчесыванием.
Обоз двинулся буквально спустя минут десять-пятнадцать после моего феерического появления. Я, как и всегда, возглавляющая передовой отряд, чуть покачиваясь в седле, послала лошадь вперед. Первые несколько километров после того, как мы покинули деревню, можно было двигаться, не беспокоясь о нежелательных встречах. Так что, прикрыв все еще опухшие от перепоя глаза, я погрузилась в привычную дремоту, подспудно прислушиваясь к равномерному шагу лошади и распределяя свои небольшие магические силы так, чтобы не оказаться зевающим желторотиком. Обычно я не показывала своих магических навыков, приберегая их на крайний случай. Как правило, хватало и моих настоящих боевых качеств, которые я не скупилась показывать, если они были нужны.