-Убили, как считаете вы? Или воскресили, как считаем мы?- ирония , прозвучавшая в его голосе, была гораздо более жуткой, нежели любая угроза. Похоже, что вампир играет с нею, забавляется от скуки. - Не помню. - он побарабанил пальцами правой руки по рулю.- Вроде, тридцать. Сама понимаешь, дни рождения мы не празднуем. - вновь усмехнулся он. И тут же посуровел, видимо, посчитав, что Андреа пытается втереться к нему в доверие, чтобы ослабить бдительность. Андреа, отвернувшись к Дереку, старалась не смотреть на вампира всю оставшуюся дорогу.
7
-Ты свободен. - Брайс, кивнув Мэлу, одному из самых верных отцовских прихвостней, в сторону двери, выжидающе сложил руки на груди. Пока он здесь, Брайс не сможет хоть немного успокоить девушку и ребенка. Те выглядели очень напуганными, хоть девушка и пыталась храбриться, прижимая к себе мальчишку.
Мэл, пройдясь по гостиной, хмыкнул, когда увидел на кухонной столешнице небольшой холодильник с прозрачными дверцами, где висели пакеты с очередными неудавшимся попытками синтеза крови. Из-за наклеек с информацией о составе и дате выработки, они выглядели безмолвным памятником, символом всех неудач отдела синтеза, да и гемологов, впрочем, никто не уважал. Многие вампиры считали преступлением против природы- пить синтезированную кровь, а сами её поиски- издёвкой над здравым смыслом. Вот и Мэл, солдафон, очевидно относился к их числу. Издевательски бросив напоследок совет выкинуть эту дрянь, он вышел из гостиной, загремев ботинками в коридоре. Брайс знал, прекрасно видел, как Мэл ревнует его, Брайса, собственного отца к сыну. Мэл, глупый вампир, считал, что лояльность, которую выказывает ему старший Миднайт - это своего рода одобрение преемника. Что Тревис разочаровался в сыне, поэтому ищет замену тому, в чьих руках сосредоточит власть над корпорацией, ведь необычно долгий вампирский век когда-то заканчивался. Вампиры старели. Конечно, не так быстро, как люди, но старились и умирали точно также. И поэтому Мэл считал, что Тревис назовет его своим преемником. Вот только он сильно ошибался- у Миднайта таких как он были сотни, если не тысячи. Каждый, считающий себя особенным, избранным. Лицемерие и умение втереться в доверие достались отцу ещё от человеческой жизни. Впрочем, Брайса это мало волновало. Наоборот, чем меньше отец лез в его жизнь - тем лучше.
-Вы можете...- обернулся он к людям, но так и замер на полуслове. Девушка стояла в паре метров от него, направив на него большой нож. Из-за её спины выглядывал насмерть перепуганный ребенок.
-Не подходи! - прорычала она, но в глазах сверкнула растерянность, а пальцы на рукояти ножа едва заметно дрогнули. Девушка и сама понимала, что нож против вампира- идея весьма безумная. Заранее обречённая на провал. Брайс, покачав головой, кивнул на ребенка:
-Не пугайте его. Я не причиню вам зла, обещаю.
Но ответом стала лишь ярость в её глазах.
-Вы все так говорите! Разве можно верить слову кровопийцы?!- с ненавистью выплюнула она. Брайс не обиделся- как можно обижаться на правду? Сколько горя и страданий они, вампиры, принесли людям. Сколько мучительных смертей претерпела раса людей от рук тех, кто когда-то относился к ней же. Так разве есть у них хоть какое-нибудь право обижаться на всего лишь истину. Ужасающую в своей неумолимой реальности.
-Я не пью человеческую кровь. - медленно, глядя прямо ей в глаза, произнёс Брайс. Он прекрасно мог бы одним лёгким движением выбить нож из её руки, а после- перегрызть ей горло. Но это могло бы означать лишь одно- Брайс уподобился тем, кого в глубине души презирал. Или же кому сочувствовал. Он догадывался, что вампиры на самом деле более несвободны, нежели их жертвы, люди. Что вечность, дарованная им по воле неизвестной силы, чьё происхождение так и не смогли понять, не подарок, а наказание.
-Ты ляжешь!- выкрикнула девушка, но уже не так уверенно, как раньше.
-Нет. - Мэл аккуратно шагнул вперёд, протянув руку к ножу. Медленно, выверяя каждое движение. А затем сделал невероятное - протянул руку ладонью кверху и стал ждать. Девушка, опешив от такого поступка, допустила ошибку - нервно оглянулась назад, на ребенка. И тогда Мэл в одно движение выхватил нож. Вскрикнув, девушка замерла. В её взгляде отчаяние сменилось обречённостью, а затем мольбой, Мэл верно распознал этот безмолвный посыл. Она молила не за себя- за ребёнка. " Убейте меня не на его глазах, пожалуйста! - молчаливо взывала она к нему в поисках последней справедливости. Мэл, развернувшись, направился к столу, подвесив нож на магнитную доску. А после снова удивил девушку. Он достал из ящика стола свёрток, аккуратно уложил его на стол, буквально кончиками пальцев развернул, явив испуганным гостям несколько маленьких ножей, блестящих в ярком свете ламп.