— Имей терпение, — спокойно ответил высокий темноволосый мужчина лет тридцати. — Сначала пусть слабосилки разберутся друг с другом, чтобы потом дать пространство для более сильных шиноби.
— Ладно, — хмыкнула я, не желая мириться с решением командира. — Но долго ждать я не буду.
— А долго и не надо. Смотри, как шиноби Конохи радуются своей маленькой победе. Отразить атаку генинов, на самом деле — такое себе достижение. Как жаль для Конохи, что скоро они все будут кормить червей, — холодно проговорил мужчина, сразу же отдавая приказ своему помощнику, чтобы он передал его слова остальным. — Продолжайте атаку! Скоро мы уничтожим этот лагерь! — в конце прошептав: — А после, я смогу и дальше мстить коноховцам за смерть моей жены.
— Не стоит отдавать эмоциям контроль над собой, — прекрасно его услышав, посоветовала я. — Иначе вы не заметите, как уже они будут контролировать вас.
— Твоё дело не философствовать тут, а идти убивать врага, — немного раздражённо подметил он. — Сейчас как раз хороший момент, можешь выступать!
— Ну наконец-то! — радостно произнесла я, больше его не слушая и, ворвавшись в ряды шиноби, сразу же использовала Кеккей Генкай:
— Стихия Жара: Порыв! — поток обжигающего воздуха полетел в сторону не ожидавшего этого коноховца и вскоре, обугленное тело упало на землю.
— Ах ты сучка! — прошипел вражеский чунин, замахиваясь на меня кунаем, заряженным чакрой Огня. — Это тебе за Мамору!
— Слишком медленно, — отметила я, без проблем уворачиваясь и перерезая ему глотку.
Наша атака шла полным ходом, поэтому мы планомерно наступали и уничтожали силы Конохи.
Это было особенно заметно с моего фланга — если с другой стороны защитники ещё держались, то тут, в первую очередь, благодаря мне, почти никого из противников не осталось. Вырезая одного за другим, я даже не стала использовать Стихию Жара, потому что это была бы пустая трата чакры.
Да и не достойны они умереть от моего Улучшенного Генома. Так, уклоняясь от летящих сюрикенов и отбивая редкие сенбоны, я несколько скучающе вырезала коноховцев одного за другим, пока в один момент, мой кунай, который должен был пробить грудь врага, был остановлен кем-то другим.
Кем-то, чья скорость могла бы посоперничать с моей:
— Не хочешь сразиться с кем-то своего уровня, Шакутон но Пакура? — отскочив от меня на пару метров, спросил шиноби Листа.
— Тебя-то я и ждала, Хиго Цутому… Или тебя лучше называть — Алый Дьявол Конохи? — оскалившись, я приготовилась к бою с тем, кто мог бы хоть немного развеять мою скуку…
Pov Цутому
— …Можешь называть меня как хочешь, я всё равно остановлю тебя, — процедил я, думая о всех тех смертях, которые она успела причинить, пока меня здесь не было.
«Поздновато я пришёл с ней сражаться, надо было раньше вступать в бой. И почему я не замечал её чакру до этого?» — но сколько я бы не сокрушался, погибшим товарищам это не поможет.
Мне остаётся лишь сделать так, чтобы их смерть не была напрасной.
— Слишком много болтаешь, — хмыкнула она, всё ещё держа кунай в руке, который был покрыт кровью убитых. — Пора проучить тебя, мальчишка!
Мгновенно разгоняя чакру по организму, она молниеносно оказывается передо мной с занесённым для удара кунаем. И был бы я уже хладным трупом, если бы не многолетние тренировки по развитию скорости. Именно поэтому я успел среагировать и отразить её уверенную атаку не менее уверенным блоком.
Но неудача её не остановила, и она продолжала пытаться одолеть меня в ближнем бою. Как-то незаметно для меня, вокруг не осталось ни одного шиноби, будь то из Конохи или Суны. Видимо они, понимая, что я либо Пакура могут случайно задеть кого-то даже этого не замечая, освободили нам место для сражения.
И теперь, мы фактически остались один на один в этой наполненной смертью битве. Наша сила ударов была такова, что при каждом соприкосновении кунаев вылетали снопы искр, на мгновение освещавшие наши лица. Не то, чтобы это зрелище завораживало, скорее наоборот — отталкивало.
Ведь на фоне алого заката, лучи заходящего солнца всё хуже освещали тот ужас, творившийся в данную минуту. Остаётся надеется, что мрак очередной ночи сможет на время прикрыть от светлого взора эту насквозь пропитанную кровью землю. Однако наступление ночи не мешало мне ясно видеть эмоции на лице своего противника, говорившие об азарте и удовлетворении.
— А ты хорош! Смог даже меня задеть! — похвалила она, с восторгом смотря на две неглубокие, но кровоточащие раны на левом плече. — Но неужели ты думаешь, что это меня как-то остановит? — скепсис в её голосе так и сквозил.