Я осторожно приложила руку к щеке. Она была такой же твердой, идеально-гладкой и мягкой. Мои губы слегка приоткрылись, я перестала хмуриться.
Я повернула голову направо и увидела перед собой дверь, точнее толстую каменную задвижку двух с половиной метровой высоты, которая перекрывала мне путь к свободе.
И что же мне делать с ней? Как я открою ее? Какую же надо иметь силу, чтобы хотя бы на сантиметр сдвинуть эту каменную глыбу с места?!
Я резко выдохнула и приблизилась к «двери». Я была почти уверена, что моя попытка не подействует, но я должна была попробовать.
Я схватилась двумя руками за каменную задвижку и скривила лицо, приготовившись принять на себя нерушимое сопротивление, которое должно было растоптать мою мнимую уверенность в собственных возможностях.
По правде говоря, я перекрутила в голове тысячу вариантов того, как мне удастся сдвинуть с места глыбу из камня. Но я и предположить не могла, каким окажется результат моих действий.
Приложив все усилия, я одним резким движением сдвинула с места огромную задвижку. И это оказалось таким же простым, как будто я просто открыла дверь.
Я с удивлением посмотрела на свои руки и усмехнулась.
Так еще у меня есть супер-сила…
Мой взгляд устремился вперед.
Каким же отдаленным показалось мне небо, натянутое тяжелыми грозовыми тучами, будто я не видела его целую вечность. Передо мной расстилался густой ковер сочно-зеленой травы. Затем я взглянула вперед — на мрачный и заросший лес. Я находилась примерно в пятидесяти ярдах от него, но так же превосходно могла слышать шелест листьев, песнь ветра, звучание трепещущих птичьих сердец. И я могла отличать их. У каждого зверька свой ритм сердца, и теперь для меня услышать и распознать это казалось совершенно обыденной вещью.
Я осмотрелась и вдохнула — так я могла понять, угрожает ли мне опасность. Я и сама не понимала, почему делаю это, будто так заложено на подсознательном уровне. Я лишь знаю, что должна быть предельно осторожной.
Для меня нет никакой угрозы, поэтому я могу спокойно передвигаться дальше.
Я уверенно ступила вперед. Босыми ногами я пошла по траве. Я не ощутила ни прохлады, ни неудобства, словно я шла по очень мягкому ковру, в который приятно проваливались мои голые ступни.
Я постоянно оглядывалась по сторонам, пыталась уловить новые запахи, и это удавалось только тогда, когда дул ветер. А так прозрачный, свежий воздух был пропитан немного резким, горьковато-цветочным, напоенным солнечным ароматом запах недавно пробудившегося леса.
Плавной походкой я приближалась к возвышающимся деревьям, которые так же отличались запахами друг от друга. Вот, например, сосна пахнет более резко и горько, чем ель. А зеленая красавица с иголками таит в себе несколько ароматов: неуловимый цветочный запах, смешанный со специфическим горьковатым привкусом.
Теперь все было абсолютно иначе. Вероятно, что в прошлой жизни я была, просто-напросто, слепа и глуха. Как же было невозможно слышать и видеть всей этой красоты? Не наполнять свои легкие неповторимыми ароматами?
Я вошла в лесную чащу. Казалось, звуков и шорохов стало больше, и все слышалось еще отчетливее и яснее. На молодом деревце, в двадцати пяти метрах от меня, с ветки на ветку перепрыгивала миниатюрная белка. И я могла безо всяких усилий слышать, как быстро и легко бьется ее сердце, могла считать все ее короткие вдохи и выдохи. Я могла видеть, как этот маленький зверек перепрыгнул на шестую ветку соседнего деревца.
Я слышала, как шевелятся жуки, букашки под листвой. Но когда я проходила рядом, все мгновенно умолкало, словно я была опасна.
Насыщенная зеленая листва, коричневые ветки, темные стволы могучих деревьев… Каждый цвет представлял собой уникальный и неповторимый оттенок, и мое человеческое зрение ни уловило бы эту утонченную грань.
Все люди заблуждаются насчет красок, думая, что основных цветов достаточно немного. Но как же они ошибаются. На самом деле в мире миллионы, миллиарды различных оттенков. Каждая, даже самая незначительная вещь, представляет собой свой особенный цвет. И возможность видеть и различать все это — поистине прекрасна.
Внезапно подул ветер, и я непроизвольно сделала вдох. В этот момент мои ноздри запылали от приятного запаха, в горле вспыхнула жажда, о которой мне почти удалось забыть.