Я вспоминал Сохиба и гадал, куда тот подевался. Этот парень вполне мог оказаться агентом Латифа. Возможно, он даже решил подзаработать на мне, иноверце и оговорить перед своим хозяином. В этой версии был здравый смысл, но она также казалась мне неподходящей.
В конце концов, я пришел к выводу, что бесполезно мучить себя предположениями и что полную картину можно воссоздать только при условии совершенного владения информацией. Но ее мне никак не удавалось заполучить. Охранники отказывались разговаривать со мной. Для них я был врагом-иноверцем. Как только я начинал требовать встречи с Латифом, они набрасывались на меня и избивали до потери сознания.
В моем состоянии смешно было думать о побеге – для этого сначала нужно было восстановить силы.
Меня держали в нечеловеческих условиях. Невозможно даже представить подобное, но меня даже не выводили в туалет, и я устроил его в дальнем углу жилища. Тело, неизвестно сколько времени не видевшее воды, стало покрываться слоем липкой грязи. Щетина на лице давным-давно превратилась в бороду, и я стал похож на моджахедов.
Однажды, когда охранник, как обычно, принес стакан воды, несколько лепешек и самбусов, и я хотел было приняться за поглощение этой безвкусной и давно приевшейся пищи, он не позволил мне этого сделать. Он наставил на меня карабин и велел:
– Вставай.
Я притворился, что не понимаю, моджахед повторил приказ жестами.
«Неужели меня требует к себе Латиф?» – пронеслось в голове.
Даже в условиях полнейшей неизвестности меня обрадовала эта мысль. Она сулила перемены. Я надеялся, что в скором времени мое положение прояснится.
Кажется, так оно и было, потому что бородач, подождав, когда я встану на ноги, пропустил меня вперед и подтолкнул карабином к выходу. Я послушно двинулся в указанном направлении.
Переступив порог, я остановился. Привыкшие к тусклому освещению глаза медленно привыкали к яркому солнечному свету. Я поднял голову вверх – высоко надо мной плыли облака. Я всей грудью вдохнул чистого воздуха.
Охранник снова подтолкнул меня прикладом и произнес:
– Пошевеливайся.
Я обернулся и посмотрел на моджахеда. Его лицо было перекошено от злобы.
– Иди вперед, – сказал он на пушту. Мы направились к дому.
В помещении, куда привел меня охранник, было более десяти человек. Все сидели на полу, а перед ними на низких столиках стояли всевозможные угощения: касы с шурбо, пиалы с чаем, лепешки, щербет, лежали целые горы, как мне показалось, шашлыков из баранины. При виде такого изобилия у меня закружилась голова, в глазах потемнело, а желудок издал угрожающее урчание. Я остановился, чтобы не потерять равновесие и не повалиться на землю к всеобщей радости моджахедов, которые с нескрываемым любопытством разглядывали меня.
Охранник подтолкнул меня к центру комнаты. Потом он приказал остановиться, и сам застыл у меня за спиной.
Вошел повар, которого я видел на рынке у лотка Сохиба. Он бросил на меня быстрый и невыразительный взгляд и проследовал мимо, туда, где восседали бородатые афганцы. Повар нес поднос, на котором стояло невообразимых размеров блюдо с тушберами. Услышав запах, я невольно сглотнул слюну.
За поваром вошел второй афганец, неся целую охапку теплых лепешек, только что извлеченных из тануры. Он заметил мой голодный взгляд и ехидно заулыбался.
Я посмотрел на моджахедов, которые сидели на полу. Они уже не обращали на меня внимания – были заняты поглощением пищи.
– Какие люди к нам пожаловали, – вдруг услышал я голос.
Он донесся до меня сверху, я повернул голову и увидел, что по лестнице в комнату спускается афганец в длинном восточном халате и чалме. Он приветливо улыбался мне, обнажая ряд острых, как у хищника, зубов. На вид ему было около пятидесяти лет. Невысокого роста, крепкого телосложения… Он говорил по-русски.
Присутствующие в комнате моджахеды сразу же оживились, и я догадался, что пожаловал сам хозяин дома.
– Почему вы не приглашаете дорогого гостя к столу? – спросил бородач по-афгански, обращаясь к своим гостям.
Со всех сторон послышался дружный смех. – Что ты здесь делаешь, дорогой мой? – хозяин подошел ко мне поближе.
Я не знал, что отвечать на его вопрос.
– Ты не присаживаешься к столу. Может, ты брезгуешь нашей компанией?
Он обвел присутствующих долгим взглядом, и те снова засмеялись.
– Я хочу пить, – сказал я, чувствуя, что мой язык пересох от жажды.
Афганец посмотрел сквозь меня, подозвал слугу и приказал принести мне попить. Одним глотком я осушил пиалу зеленого чая.
– Странный человек, – произнес хозяин, повернувшись к гостям. – Он просит пить и совсем не хочет есть.
Его слова, как и раньше, были встречены хохотом. Я предполагал, что меня пригласили сюда не в качестве почетного гостя, но не мог понять причины такого озлобленного отношения к себе.
– Что же, если тебе больше ничего не нужно, – продолжал афганец, снова повернувшись ко мне, – то, возможно, ты пожелаешь рассказать этим людям, что ты здесь делаешь?
– Меня привели сюда, и ты это прекрасно знаешь, – я старался говорить ровным голосом. У меня все еще кружилась от голода голова.
– Ты хочешь сказать, что пришел сюда не по доброй воле? – с поддельным удивлением спросил бородач. – И ты сам не искал встречи с Латифом?
Что я мог ему ответить? Я понимал, что он издевается надо мной. И все, что бы я ни сказал, будет встречено в штыки. Поэтому я промолчал.
– А если ты будешь упорствовать и игнорировать наши вопросы, то тебя изжарят в бараньем жиру, – хозяин наконец снял маску доброжелательности и показал свое зловещее лицо.
Я до этой поры не знал еще истинной причины моего ареста и решил пойти на хитрость, чтобы наконец прояснить все для себя.
– А что мне скрывать? – спросил я, глядя в глаза бородачу.
– Тогда говори правду. Видишь, тебя внимательно слушают, – он обвел рукой моджахедов. – Это очень почтенные люди, их нельзя обманывать.
– Я никогда и не думал чего-нибудь скрывать, – сказал я. – Наоборот, меня никто не хотел слушать. Я приехал сюда, чтобы заработать денег. Думая, что мои знания могут пригодиться Латифу, я попросил его людей привести меня к этому почтенному человеку. Но вместо этого они схватили меня, жестоко избили и посадили под замок.
– Ой, как плохо с тобой поступили, – всплеснул руками хозяин. Он ехидно улыбнулся и закачал головой. – Я накажу их, ты не расстраивайся.
Мне было понятно, что он не верит ни одному моему слову. Но почему, – я не знал этого и собирался выяснить.
– Значит, ты хотел встретиться с почтенным Латифом?
– Да, – кивнул я.
– Зачем?
– Хотел попасть к хорошему хозяину, который платил бы за качественную работу.
– И что ты умеешь делать?
– Я специалист по радиоперехвату, – сказал я. – Но мне хотелось бы поговорить с самим Латифом.
Моджахед улыбнулся:
– Я знаю его. Это очень занятой человек.
Он обернулся к присутствующим и сказал по-афгански:
– Этот глупец хочет встретиться с Латифом. Бородачи рассмеялись. Мне и без того было ясно, что человек, разговаривавший со мной, был Латифом. Но сейчас мне было выгодно не раскрывать своей догадки.
– Я попрошу Латифа дать тебе работу, – продолжал моджахед. – Что именно ты хотел бы выполнять, пасти овец или убирать за ними навоз? – он сверлил меня взглядом.
– Нет, – спокойно ответил я. – Боюсь, что это будет слишком сложно для меня. У меня же военное образование, закончил Высшее инженерное зенитно-ракетное училище.
– И с этой специальностью ты служил в Пешаваре?
Я был поражен его осведомленностью.
– В Пешаваре? – переспросил я, стараясь не выдавать беспокойства. – А где это?
Моджахед рассмеялся.
– Ладно, хватит валять дурака, – сказал он и приказал охраннику, который стоял у меня за спиной, привести людей.