Вдруг я начал немного нервничать, может, этот адвокат из Флориды имел в виду «важного клиента» из гангстеров? Этот солнечный штат стал им, можно сказать, вторым домом. Вообще у меня, как у бывшего копа, была прочная репутация и свои связи среди них, но после убийства Фрэнка Нитти в начале нынешнего года эти связи значительно ухудшились. Возможно, Фоскетт приехал как раз насчет этого.
Черт, как я не хотел, чтобы дело обстояло так.
— Сэр Гарри Оукс, — произнес он почтительно.
Он мог бы сказать и «Уолт Дисней» или «Джо Ди Маджио». Это знаменитое имя сейчас ничего мне не говорило.
— Тот самый крутой бизнесмен? — нерешительно спросил я.
— Тот самый очень крутой бизнесмен, — медленно ответил он, по-южному делая ударение на слове «очень».
— Самый богатый человек в Канаде, не так ли? — осведомился я.
— Да, только сейчас он живет на Багамах. Точнее, в Нассау, — в глазах Фоскетта блеснуло восхищение. — Он бы мог жить в мраморном дворце с позолоченным куполом, сверкающим жемчугами. А он предпочитает простую жизнь в тропическом раю.
Мне с трудом удалось сдержаться и не расхохотаться, слушая эту напыщенную болтовню.
— Не нужно объяснять мне, почему Оукс живет в Нассау — на Багамах нет таких налогов.
Казалось, это задело Фоскетта.
— Да, это тоже важно, — сказал он сухо, но потом просиял: — О, не волнуйтесь. Мистер Оукс очень щедр. Я думаю, вам понравится работать на него.
Я пожал плечами.
— Я не прочь поработать на богатого человека. Должен сознаться, мне всегда это нравилось. Но сначала я должен знать, в чем состоит моя работа.
Мы оба заказали подошедшему официанту копченую пикшу. Салат из зелени появился на столе почти мгновенно.
Вместо того, чтобы ответить, Фоскетт наклонился ко мне и интимно произнес:
— Хотите, расскажу вам, как я стал работать на сэра Гарри Оукса?
Я кивнул и начал есть свой салат. За его счет, впрочем.
Оказалось, когда-то, еще в 1932 году юридическая фирма из Палм-Бич, в которой Фоскетт был самым младшим партнером, имела какие-то дела с Оуксом. Владельцы фирмы продержали этого крутого парня в приемной больше часа. Фоскетт, случайно проходивший мимо, улыбнулся и извинился перед кипящим от ярости Оуксом.
— Сынок, тебе нравится работать с этими грубыми напыщенными ничтожествами? — поинтересовался Оукс.
— Не особенно, — ответил Фоскетт.
— Тогда пойдем со мной, — сказал папа Оукс, взяв Фоскетта за руку. — Я помогу тебе открыть свое дело и стану твоим главным клиентом.
— Да, интересный парень, — заметил я.
Официант принес копченую пикшу. От нее шел пар, распространяя не особенно приятный запах.
Что было нужно этому вежливому гонцу, я не мог понять. Мало быть просто хорошим детективом, наверное. Я принялся за еду.
Он изучал меня, как юридическую бумагу.
— Он сам пробил себе дорогу. Искал золото, и ему повезло. Вроде бы англичанин.
— Нет, не англичанин. — Улыбка Фоскетта была чуть снисходительная. — Он родился в Мэйне. А недавно стал английским баронетом.
Я взглянул на него поверх рыбы и, в свою очередь, снисходительно улыбнулся.
— Нет, нет, Уолтер, зачем объяснять мне, как магнату-золотопромышленнику стать «сэром»: деньги в Англии значат столько же, сколько и в Чикаго Разница только в названии валюты.
Он нахмурился:
— Если вы собираетесь работать на сэра Гарри...
— Мы еще не обсудили этот вопрос, Уолтер.
— Если собираетесь, я сейчас расскажу вам, что это за человек.
Что ж, пока я ел, он говорил. Я даже расслабился слушая южный выговор этого адвоката, хотя его восхищение своим богатым клиентом было почти неприличным. Как бы то ни было, история сэра Оукса которую он рассказал, была поистине замечательной' Выходец из средних классов Новой Англии, Оукс покинул медицинскую школу «Сираньюз», на чем свет ругая нечестных коммерсантов, получивших профессиональное образование, за то, что они «делают деньги за счет своих ближних». Но, как ни парадоксально, парня просто душило желание пополнить число таких богачей. Как же наш юный идеалист собирался приобрести свое богатство, не обирая своих соотечественников? Конечно, открыв новый Клондайк.
Четырнадцать трудных лет скитался Гарри Оукс, нищий старатель без гроша в кармане, на пространствах от Долины Смерти до Австралии и Бельгийского Конго. Четырнадцать долгих лет провел он в поисках золотой жилы, сулившей ему сказочное богатство. По пути он приобретал знания о своем ремесле и бесценную уверенность в себе.
Когда Оукс наконец нашел свою жилу — на озере Кирквуд, в Онтарио, где, как он был убежден, золота было не меньше, чем на Бонанзе, — оказалось, что еще восемь лет интриг, юридических уловок и финансовых затруднений лежат между ним и заветным богатством. Правда, в конце концов, его добывающая компания «Лэйк Шор Майнз» сделала Оукса самым богатым человеком в Канаде.
Глаза Фоскетта сузились и заблестели. Его чувственный рот смаковал каждое произнесенное по-южному протяжное слово.
— Натан, речь идет о личности, о человеке, который может выписать чек на двести миллионов и обналичить его в любом банке. В любом!
Кроме устойчивой репутации сварливого холостяка, Гарри Оукс был еще известен тем, что всегда платил свои долги. Какой-то китаец — владелец прачечной, поддержавший бедного Оукса, когда все от него отвернулись, был щедро вознагражден разбогатевшим бизнесменом. А чересчур расчетливый торговец скобяными товарами, отказавший однажды Оуксу в кредите, вдруг обнаружил по соседству магазин конкурента, который разорил его за три месяца.
Юная продавщица, с которой Оукс когда-то встречался в Сиднее и которая как-то одолжила ему денег на обратную дорогу в Америку, тоже получила награду: Оукс обвенчался с ней во время кругосветного плавания. Ему было тогда сорок восемь лет, Юнис — двадцать четыре. У счастливой семьи родилось пятеро детей.
В начале 20-х годов Оукс по деловым соображениям приобрел канадское гражданство. К концу 30-х он, однако, сменил его на багамское, чему немало способствовали сумасшедшие налоги в Канаде и поразительные налоговые льготы на Багамах.
— Вы же понимаете, — Фоскетт почти кричал, честно отрабатывая свои деньги. — Сэр Гарри всегда был одним из самых щедрых филантропов Канады, не говоря уже о создании новых рабочих мест и процветании страны, которому его «Лейк Шор Майнз» способствовала. Ведь еще до последнего скачка ставок налогов он уже был крупнейшим налогоплательщиком Канады. Его просто... грабили!
Новоиспеченный багамец, Оукс направлял теперь свою благотворительность на Лондон и Нассау, и в 1939 году ему был пожалован титул баронета Великобритании.
Между тем он сам стал некоронованным королем Багамских островов, человеком-сенсацией, который построил аэродром в Нассау, купил и реставрировал «Британский Колониальный Отель», давал миллионы на благотворительность, повышал зарплату и создал кучу новых рабочих мест на островах.
— Большую часть этих рабочих мест, — сообщил Фоскетт почти религиозно, — получили местные жители и их дети.
— Да, впечатляет, — согласился я.
Я уже закончил есть. Каким-то образом, несмотря на болтовню, адвокат тоже доел свою порцию. Такая скорость впечатляла не меньше, чем вся история Оукса.
— Но что все это имеет общего с наймом частного сыщика из Чикаго?
— Понимаете, Натан... — Его лицо изобразило желание быть максимально полезным. — Понимаете я не уполномочен сообщать вам все. Это очень личное дело, знаете ли, и сэр Гарри хочет рассказать вам о нем сам. Он просит вас встретиться с ним в Нассау.
— Не особенно люблю тропические края, — заметил я. Это была не только красивая фраза: со времен Гуадалканала не прошло еще и года. Я подхватил там малярию, которая очень досаждала мне время от времени. Только в последние месяцы ночные кошмары о сражениях в этих влажных штормовых широтах перестали мучить меня, и я мог иногда нормально выспаться. Дело в том, что меня демобилизовали по состоянию здоровья — из-за «контузии», как выразились врачи.