Такая красивая девушка может свести с ума одним взглядом. Меня, по крайней мере. Я открыл рот, но слова застряли где-то в желудке.
— Но вам обязательно надо посмотреть морские сады, пока вы здесь, в Нассау, — продолжала она таким тоном, будто мы старые знакомые. — Ведь такое прозрачное дно, мистер Геллер, как раз для...
— Простите, — произнес я, глотая. — Вы что, знаете меня?
Она засмеялась. Ее смех был еще музыкальнее, чем ее речь и манера делать ударение в словах наобум, по карибской моде.
— О, простите, мистер Геллер. Ваше фото нам прислали заранее.
Она протянула мне тонкую руку. Красные, белые и розовые деревянные украшения покачивались у нее на запястье, чуть звеня.
— Меня зовут Марджори Бристол.
Я взял ее руку. Ее пожатие было крепким, но кожа ладони — гладкая и мягкая.
Мой язык во рту напоминал одну из губок, собранных теми убогими шхунами.
— А, я так понимаю, что вы представляете мистера Оукса, мисс Бристол?
— Да, — ответила она и опять ослепительно улыбнулась. — Но он любит, чтобы его называли сэр Гарри. Интересная смесь достоинства и простоты, не правда ли?
— Как раз об этом подумал, — ответил я.
— Позвольте, я понесу вашу сумку, — предложила она.
— Ни в коем случае, леди!
Она вздрогнула и взглянула на меня.
— О, извините, — я улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. — Грубо получилось. Но здесь так жарко и душно, и я здесь впервые... Пожалуйста, показывайте дорогу, а свою сумку я понесу сам.
Она опять улыбнулась, но уже не так весело.
— Да, конечно.
Девушка шла впереди меня, и ее круглая попка дерзко покачивалась под голубым платьем, как будто ягодицы отчаянно пытались сохранить баланс, и все же, к их чести, постоянно нарушали его.
— Я управляю поместьем сэра Гарри, — произнесла она. — Надеюсь, вас не очень задело, что вас встречает женщина?
— Вовсе нет. — Я семенил сзади, таща свою сумку и держа пиджак на руке. Может, ее зад и был вызывающим, отметил я про себя, но сама Марджори Бристол показалась мне настолько же вежливой и деловой, насколько она была очаровательной.
— Двухместный экипаж ждет нас на Роусон-сквер, — сказала она, бросив на меня дружеский взгляд.
Пройдя причал, мы увидели темнокожих женщин, продававших соломенные головные уборы и корзины, ракушки, цукаты и прочую мелочь. Яркие шляпки на головах служили им лучшей рекламой. Мисс Бристол вела меня через тихий, словно сошедший с почтовой марки, парк, распространяющий запах пальм и гибискусов.
В парке негритята оседлали старинные пушки, а маленькие девочки-негритянки сидели на зеленых скамейках перед клумбой. Наверное, они ждали своих матерей, которые в это время торговали соломенными товарами неподалеку. Негр-полицейский с высоким подбородком и скрещенными перед собой руками стоял неподвижно на углу Бэй-стрит. В своем белом, играющем на солнце шлеме, свежевыглаженной белой куртке, темно-синих брюках с красными лампасами и черных блестящих ботинках он напоминал статую.
— Это королева Виктория, — сообщила мне мисс Бристол (я уже шел рядом с ней). Она указывала на настоящую статую: маленькая выцветшая мраморная леди с короной и скипетром и таким лицом, будто у нее запор, сидела на троне с грядкой ярких цветов у подножья.
Я немного нахмурился и покачал головой.
— Могли бы здесь ее похоронить.
Мисс Бристол взглянула на меня в замешательстве, но ее смущение длилось всего секунду и сменилось новой улыбкой.
— А вы хуже, чем я думала.
— Да, это точно, — бодро ответил я. — Лучше вам узнать об этом заранее.
Вокруг сидящей каменной королевы виднелось несколько розовых зданий в колониальном стиле, окружавших сурового монарха.
— Это парламентская площадь, — объяснила мисс Бристол.
Но мы шли не туда. Мы остановились рядом с оградой парка, где несколько кэбов с высокими крышами поджидали пассажиров, которые сегодня почему-то не очень спешили воспользоваться ими. Возницы-мулаты сидели ссутулившись на козлах и дремали под широкими соломенными шляпами с загнутыми вниз полями.
Один из возниц, однако, не спал: худой, очень черный джентльмен в свободном белом одеянии, с дружелюбным лицом и коротко подстриженными курчавыми волосами. На вид ему было от сорока до шестидесяти. Его кэб с передним и задним сиденьями и сатиновыми занавесками казался большим и красивее других.
— А, мисс Бристол, ваш гость уже приехал.
Возница спрыгнул со своего насеста и помог мне пристроить сумку сзади кэба.
— Спасибо, — поблагодарил я.
Он широко улыбнулся, сверкнув золотым зубом.
— Меня зовут Сэмьюэл, мистер. Я работаю на сэра Гарри. Если вам нужно чего, скажите, мистер.
— Спасибо, Сэмьюэл, — снова сказал я, протягивая ему руку. Он радостно пожал ее. Потом я опустил заднюю занавеску и помог мисс Бристол забраться в экипаж. Она была так близко, что у меня чуть не закружилась голова.
Я устроился рядом, положив свой пиджак на колени.
— Вы пахнете лучше, чем все цветы Нассау, если позволите. После того как на меня повлияла погода, я могу смело сказать это, мисс.
Она немного посмеялась, но приняла мой комплимент.
— Мой грех, — сказала она.
— Простите?
Когда она повернулась ко мне, ее широкополая соломенная шляпа задела меня по лбу.
— Так называются духи: «Мой грех». Недорогая импортная парфюмерия — одно из преимуществ жизни здесь.
Наш кэб быстро покатился по левой, как в Англии, стороне дороги и выехал на Бэй-стрит — главную улицу города, идущую параллельно набережной. Это был район магазинов. Вдоль зеленой улицы тянулись антикварные лавки, тоже предлагающие купить соломенные шляпки, морские раковины и черепашьи панцири. Лавки располагались в старых каменных зданиях с мощными штормовыми ставнями и черепичными навесами для тени. Редкие поддерживающие перекрытия напоминали мне оглобли, как их, должно быть, еще иногда использовали. Этот налет Дикого Запада сглаживали современные, важно выглядевшие позолоченные надписи: названия экспортно-импортных компаний и имена бухгалтеров, юристов, бизнесменов страховых агентов и агентов по вопросам недвижимости, чьи офисы скрывались в антикварных лавках.
Казалось, мисс Бристол забавлялась, наблюдая, как я разглядываю все это.
— Каждому хочется иметь свой офис на Бэй-стрит, мистер Геллер. Это место, где находятся деньги Нассау.
— А у сэра Гарри тоже здесь офис?
— Нет. Я сказала — деньги, а не богатство.
Наша повозка катилась мимо галантерейных магазинов, торгующих спиртным, пивных баров, отеля «Принц Джордж», кинотеатра «Савой», продуктового, не слишком оживленного рынка.
— Почти пусто сегодня, — заметила мисс Бристол.
Ее музыкальный голос смешивался с постоянным звоном колокольчика на козлах.
— Большинство пиратов Бэй-стрит сейчас в отпуске в Штатах...
— Пиратов Бэй-стрит? — переспросил я.
— Так здесь называют всех этих коммерсантов — богачей с этой улицы. Ребята с Бэй-стрит и бароны Бэй-стрит.
Для «почти пусто» на широкой главной улице было многовато транспорта: мимо текла странная смесь экипажей, американских и английских автомобилей, велосипедов, огибающая редкие тележки с тюками губок, влекомые лошадьми.
— Очень интересно, — произнес я.
— Интересно?
— Я уже слышал кое-что о Бэй-стрит еще в Чикаго.
Под широкополой шляпкой сузились большие ореховые глаза; ресницы затрепетали, как перышки колибри.
— Правда, мистер Геллер? А почему вы интересовались нашей Бэй-стрит там, откуда вы приехали.
— Ее еще называют «спиртная улица», не так ли? — ответил я вопросом на вопрос.
— Да, конечно. Я и не думала, что вы — знаток наших краев, мистер Геллер.
— Да нет, какой я знаток. Просто помню, что Нассау — далеко от США, а еще в нем не было введено запрета на свободную продажу спиртного. Кое-кто нажил на этом неплохие деньги.