Затем она набросила на плечи халат и резким движением головы откинула волосы назад. Без ярко-красной помады на полных губах, очевидно, смытой водой, она выглядела даже более привлекательно. По-естественному хорошенькая, а не искусственно красивая.
— Знаете, мистер Натан Геллер, — сказала она чеканя каждое слово и несколько подавшись вперед, — вы скажите Нэнси, кого вы хотите видеть в числе приглашенных — Гарольда Кристи, герцога с герцогиней, Хэмфи Богарта, Иисуса Христа, Тохо... и я вам гарантирую, что они явятся.
— Как вы понимаете, — сказал я, — я намереваюсь по очереди загонять каждого в угол и немного поджаривать...
— Просто обожаю барбекю, — произнесла леди Диана. — Это так... по-американски. У тебя не найдется покурить, милая?
Вопрос был адресован Нэнси, которая тут же вытащила пачку «Честерфилда» из кармана своего халата, передав одну сигарету Ди, еще одну взяв себе, и предложив закурить мне.
— Нет, спасибо, — отказался я.
— А я думала, все бывшие солдаты курят, — сказала Ди.
— А кто вам сказал, что я бывший солдат?
— Я, — призналась Нэнси.
— Мне удалось все разузнать у нее про вас, — продолжала Ди.
— Но зачем? — недоумевал я.
— Просто потому что мне скучно, — она от души рассмеялась. — Это место, должно быть, кажется вам раем, Геллер... все эти молодые женщины без своих мужей... Тридцатишестилетней старушке вроде меня приходится прилагать все усилия, чтобы не выйти из игры.
Я ошибся всего на один год. Сын миссис Геллер был настоящим детективом!
— Я дал бы вам лет двадцать пять, — сказал я.
Ей это явно понравилось: она царственно приподняла голову.
— Это стоит мне усилий. Как вы думаете, почему я прячу свою драгоценную кожу от солнца? Я постоянно твержу Нэнси, что если она будет злоупотреблять загаром, то к тридцати годам ее кожа станет как шкура на заднице аллигатора.
— Ди! — протестующе воскликнула Нэнси, покачивая головой и улыбаясь.
— Кроме того, — продолжала Ди, размахивая сигаретой в руке, — я сгораю на солнце, как последняя сука.
Принимая во внимание то, как погиб отец Нэнси, последние слова Ди прозвучали для меня шокирующе, но сама Нэнси, похоже, не обратила на них внимания.
— И, — обратился я к Ди, — вы ругаетесь, как последний матрос.
Та в изумлении приоткрыла рот.
— Многие мужчины находят это привлекательным, — нашлась она наконец.
— Вы часто общаетесь с другими мужчинами, не так ли? — спросил я.
— Только не с настоящими. — Она загадочно улыбнулась, вернее, ей казалось, что загадочно: лично для меня она не представляла никакой загадки.
— Мне нравится, как славно вы оба поддразниваете друг друга, — заметила Нэнси.
— Симпатичным блондинкам редко бывает скучно со мной, — сказал я.
— Итак, мистер Геллер, — произнесла леди Диана, выпуская в воздух колечко сигаретного дыма, — что вы скажете? Устроим шумную попойку? Крабы, черная икра и море шампанского, которое оплатит мой богатейший босс в свое отсутствие!
— Почему бы и нет? — заявил я. — Если, конечно, еда не будет противоречить еврейским традициям...
Нэнси растерялась, но Ди снова рассмеялась от души.
— Вы ужасны, Геллер, — сказала она, с улыбкой покачивая головой.
Когда я вернулся в «Британский Колониальный», мне передали, что Элиот Несс звонил из Вашингтона и просил меня срочно связаться с ним, как только смогу. Я немедленно перезвонил в его офис, в министерстве здравоохранения.
Несс сразу же приступил к делу.
— Помнишь, я говорил тебе, что по-моему, у Кристи много лет назад были неприятности с ФБР в Бостоне?
— Да, — ответил я. — Ты нашел что-нибудь?
— Точно. Мой агент там припоминает, что где-то в начале тридцатых годов был подписан ордер на арест Кристи за подделку документов на регистрацию судна.
— Черт возьми! Элиот, если ты достанешь мне копии этих бумаг, этого будет достаточно, чтобы дискредитировать Кристи как свидетеля в Британском королевском суде.
— Боюсь, на это потребуется время.
— Но в чем дело?
— В банке данных ФБР не обнаружено никакой информации о нарушении Кристи закона.
— Дьявол! Ты хочешь сказать, что кто-то изъял эти документы?
— Это практически невозможно, ведь для этого необходимо знать номер досье, и сам процесс уничтожения документов — штука сложная. Я направил сотрудника в картотеку, чтобы он там выяснил, все ли досье на месте.
Я заулыбался.
— И если обнаружится пропущенный номер, ты сможешь затребовать материалы, которые к этому номеру относятся, так? Несс, ты истинный сыщик! — похвалил я.
— Теперь, имей терпение! Даже если мне удастся найти нужные документы, мне придется получить кучу разрешений на их копирование. В военное время существуют дополнительные ограничения.
— Что ж, тебе надо бы их побыстрее преодолеть...
— Я постараюсь. Сколько у меня времени?
— Предварительные слушания начнутся буквально на днях, а суд примерно через месяц.
— Отлично, — с облегчением в голосе произнес Несс.
— Не могу выразить, как я тебе признателен, Элиот... — начал я.
— Рано благодарить меня. Имеется еще кое-какая информация, но не о Кристи. Я порасспросил некоторых моих старых друзей в ФБР и в полицейских кругах в Майами насчет этих твоих приятелей Баркера и Мелчена.
— Ну?
— Так вот, они — «кривые».
— Что значит — «кривые»?
— Они делали свою карьеру благодаря связям с мафией. К сожалению, против них никогда не выдвигалось официальных обвинений, кроме как за нарушение субординации.
— Другими словами, они не пользуются особым уважением среди «чистых» полицейских?
— Именно так. Но это не помешало им дослужиться до звания капитана.
Я горько усмехнулся.
— А теперь по повелению герцога Виндзорского они явились на Багамы.
— Вот это-то и ставит меня в тупик, Нат. Какого дьявола герцог решил пригласить двух продажных полицейских расследовать дело международного значения?
— Элиот, еще немного твоего красноречия, и я начал бы тебя целовать...
— Тогда я рад, что это телефонный разговор. Итак, я займусь документами Кристи, а ты смотри в оба: эти мальчики из Майами способны на все.
— Я известен тем, что и сам способен наносить удары ниже пояса, — напомнил я ему.
Затем я позвонил капитану Миллеру, директору местной тюрьмы, и попросил его срочно устроить мне встречу с Фредди. Я знал, что Миллер сочувствовал де Мариньи; в ходе нескольких наших с ним бесед он прозрачно намекнул, что считает, будто обвинение против Фредди сфабриковано.
Через полчаса я уже сидел на табурете в камере Фредди, в то время как сам граф расположился, поджав под себя свои длинные ноги, на койке. Чистое бритье обнажило слабый подбородок де Мариньи и не оставило и следа от его сатанинской внешности: Фредди был бледен, худ и выглядел подавленным.
— Что бы там ни считали полицейские, — начал я, — мы имеем теперь два убийства: сэра Гарри и Артура. Но прежде чем кто-то заставил Артура замолчать, он успел описать мне двух мужчин, которые похожи на головорезов Мейера Лански.
Фредди выпрямил спину.
— Этого гангстера?
— Да, этого гангстера. Вообще-то, он теперь больше занимается чисто финансовыми делами, но поговаривают, что этот коротышка нажил капитал в то время, когда бок о бок работал с Багси Сигелом. Так или иначе, ясно, что Кристи тесно сотрудничал с Лански во время сухого закона — и сегодня я также узнал, что с ними связаны Мелчен и Баркер.
Фредди вздохнул.
— Каким образом?
— Я хочу сказать, что они в кармане у мафии. Флорида кишит мафиози, Фредди, поверьте мне. Ответьте на мой вопрос: какая причина была у гангстеров убивать Гарри Оукса?
Де Мариньи уставился на меня широко открытыми глазами; казалось, он был ошарашен моим вопросом.