Она присела.
— Приближается шторм.
— Вы думаете? Вроде не очень темно.
— Понюхайте воздух. Чувствуете, шторм приближается?
По-моему, в воздухе была лишь соленая свежесть моря. Я был только рад, что наконец-то подул ветер, отдаленно напоминающий бриз.
— А сколько всего слуг в поместье, мисс Бристол?
— Три-пять человек в доме, двое — охранники. Вы уже знакомы с Сэмьюэлом. Он занимается хозяйством, а по ночам он — сторож. Еще один слуга убирает в доме. Повар, я уже о ней говорила. И я, я ухаживаю за сэром Гарри и леди Юнис.
— Что вы делаете?
Она пожала плечами.
— Слежу, чтобы они делали все, что запланировали. Приношу леди утром ее одежду, уношу ночью. Много чего.
— Да вы почти секретарша.
Она улыбнулась — ей это понравилось.
— Почти. Я всегда старалась быть разносторонней.
— Мисс Бристол, простите, а где вы ходили в школу?
Она казалась одновременно удивленной и польшенной, что я спросил об этом. Ее рука сжала колено.
— Здесь, в Нассау. Я окончила школу Хант Гавернмент.
— Вы — ее гордость. А как насчет колледжа?
Она слегка вздрогнула.
— Нет. Здесь, в Нассау, совсем нет колледжей... у меня есть брат, он очень способный. Мы надеемся, что сможем когда-нибудь послать его в колледж в США, там ведь есть колледжи для негров.
— Конечно, есть. Могу поклясться, что вы закончили один из них.
Она опустила глаза. В первый раз она показалась мне по-настоящему смущенной.
— Я люблю читать, мистер Геллер. Мне нравятся книги, понимаете? — Тут она подняла на меня свои внимательные глаза и ее ресницы затрепетали, когда она говорила: — Я думаю, самое большое зло — это невежество. Как вы считаете?
Мне показалось, что небо потемнело еще больше. Может, она была права — действительно приближался шторм?
— Понимаете, мисс Бристол... Боюсь, понятие «зло» гораздо страшнее, чем «невежество». Но, возможно, невежество причинило людям больше вреда, чем жадность или ревность, или даже война. Я и сам сейчас как бы борюсь с невежеством.
Ее глаза сузились.
— Вы что, учитель?
— Нет. Я — детектив.
— Правда? Полицейский?
— Ну, не совсем. Я — тот, кого сегодня называют частным сыщиком.
Она оживилась.
— Как Хэмфри Богарт?
Я засмеялся.
— Почти. Боюсь, я сказал вам больше, чем должен. Нам лучше не касаться личных дел сэра Гарри. Извините, мисс Бристол...
Она понимающе кивнула. Какого я свалял дурака, что сказал ей, кто я! Она ведь думала, что я — просто какой-то деловой партнер ее шефа.
Мы просидели в неловком молчании с минуту. Я ел и смотрел на огромное море. Где-то, по другую его сторону, сейчас сбрасывали правительство Муссолини, а в Кёльне немцы пытались оправиться от налета тысяч бомбардировщиков союзников. И почти столько же внимания привлекал Чарли Чаплин, вернувшийся назад, в Англию, и женившийся на юной Уне О'Нил.
Но все это казалось мне нереальным, происходящим в каком-то другом мире, когда я сидел на крыльце поместья Оукса и глядел на море — то самое море, на котором, может, прямо сейчас, когда я доедал свой черепаховый суп, умирали люди.
— Восхитительный суп, — сказал я, дотрагиваясь салфеткой до губ. — И блинчики тоже отменные.
— Я их только что разогрела. Их приготовили прошлой ночью. Они вкуснее, когда мясо мидий свежее.
— Мидий?
— Да, мясо из таких маленьких перламутровых раковин. Его обычно пробуют все туристы.
— О, понятно. Все равно, как бы это ни называлось, блинчики — просто замечательные.
Она усмехнулась.
— Вы попробуете еще много мидий, пока будете здесь, мистер Геллер.
Она не позволила мне помочь ей унести поднос с посудой, но я все равно пошел вместе с ней на кухню и сказал, почти прошептал ей:
— Только, пожалуйста, никому не говорите, что я — детектив.
— Мистер Геллер, — мягко ответила она. — Вы — хороший человек. Я бы никогда не сделала то, чего вам не хочется.
Наши глаза встретились — и одну секунду мы были вместе. Одну старую как мир секунду, когда есть только мужчина и женщина, а вся культура, время и табу не значат ничего. Но это длилось всего одну секунду, а потом мы оба отвели глаза, смущенные.
— Мне лучше отвести вас сейчас к сэру Гарри.
Так она и сделала. Оукс сидел в средних размеров комнате с камином, восточным ковром и высокими окнами, выходящими на океан. Полкомнаты занимал большой биллиардный стол. Со стен отовсюду глядели набитые чучела крупных рыб и головы зверей.
Рядом с биллиардом, в брюках для верховой езды и высоких сапогах — я сразу вспомнил Гарпо в роли жокея во «Дне на бегах» — стоял сэр Гарри: кривоногий, опирающийся на кий и разговаривающий с изрядно взъерошенным субъектом небольшого роста, отчаянно дымившим сигаретой.
Оба хмуро глядели друг на друга: наверное, мы прервали их спор.
Но, заметив нас, сэр Гарри скупо улыбнулся.
— А! Мой гость. Хорошо пообедали?
— Отлично, — ответил я. — Черепаховым супом и блинчиками с мясом мидий.
Он отрывисто засмеялся.
— Мы сделаем из вас настоящего багамца еще до вечера. Марджори, принести мою чековую книжку.
— Сейчас, сэр Гарри.
Мисс Бристол вышла, и сэр Гарри указал рукой на своего маленького, но мускулистого друга, который был таким загорелым, что я сначала принял его за мулата.
— Познакомьтесь с настоящим бароном Нассау, мистер Геллер, — Гарольд Кристи. Лучший чертов бизнес-партнер, который когда-либо был у старого золотоискателя.
Неплохо для «лучшего партнера», учитывая, что они спорили, до того как мы вошли! На вид Кристи было за пятьдесят, он был почти лыс, с яйцевидной головой и лохматыми рыжеватыми бровями над пронзительными зелеными глазами, в которых светились деньги. Он был красив как жаба: со шрамами на лице, луковицеобразным носом, тщедушным подбородком. Его легкий белый костюм был помятым, темный галстук завязан небрежно.
И это был «настоящий барон Нассау»?
— Познакомьтесь: Натан Геллер, — сказал Оукс своему другу. — Детектив из Чикаго, которого я нанял по личному делу.
Глаза Кристи расширились на мгновение, он окинул Оукса подозрительным взглядом.
— Детектив? А зачем, Гарри?
Сэр Гарри захихикал, положил руку на плечо своего друга.
— Это мое дело, Гарольд. У тебя своя личная жизнь, у меня — своя.
Кристи, нахмурившись, взглянул на Оукса, потом повернулся ко мне и улыбнулся удивительно заразительной улыбкой. Жаба превращалась в принца, когда он включал свое обаяние на полную мощность.
— Добро пожаловать в Нассау, мистер Геллер, — сказал он. У него был мягкий голос. — Хотя почему вы приехали на остров Июня в июле — загадка даже для такого поклонника Багам, как я.
— Если ты хочешь разгадать эту загадку, Гарольд, — сказал сэр Гарри, — тебе нужно нанять собственного чертового детектива.
Что такое? Оукс старается поддеть своего приятеля?
Но Кристи лишь продолжал улыбаться, хотя и несколько напряженно. Он был похож на мелкого чиновника, которого босс выставил на посмешище. Он потушил сигарету в пепельнице, стоящей на краю биллиарда, и сразу же закурил новую.
— Нат, если вы не будете осторожны, Гарольд затащит вас на свою виллу на берегу океана еще до ужина.
— Вы занимаетесь бизнесом с недвижимостью, мистер Кристи?
Кристи снова улыбнулся, выпустил струйку дыма изо рта и только собрался ответить, как Оукс перебил его:
— Сказать, что Гарольд занимается бизнесом с недвижимостью — все равно, что сказать, что Гитлер занимается бизнесом, захватывая страны.
Такое сравнение заставило Кристи вздрогнуть, но сэр Гарри продолжал рычать:
— Несколько лет назад Гарольд встретил меня в Лондоне и уговорил приехать на Нью-Провиденс, а потом умудрился продать мне половину острова. — Оукс фыркал от смеха. — Знаете, почему мистер Кристи — самый влиятельный человек на наших островах? Даже считая нашего низкорослого друга герцога Виндзорского? Потому что Гарольд хорошо понимает, что главная ценность на этих островах — это земля... не для добычи золота и не для выращивания урожаев, нет: ее можно продать таким вот чертовым богатым дуракам, как я. А, Марджори!