- Тогда ложись в постель, - сказала Мрига.
- Этого я тоже не хочу.
Харран в мягком изумлении переглянулся с Мригой.
- Это впервые.
Стряхнув с плеч овечью шкуру, Сивени бросила ее на стул.
- Какой смысл мне терять невинность, - сказала она, - если утром она снова возвращается ко мне?
- Некоторые люди готовы ради этого убивать, - сказала Мрига.
- Только не я. Мне бывает больно, и это начинает надоедать. Если бы я знала, что это такое - быть здесь богиней-девственницей, я вместо этого стала бы божеством распущенности.
Мрига уселась в постели, завернувшись в простыню и свесив ноги.
- Сивени, - очень тихо проговорила она, - тебе не приходило в голову, что мы, может быть, уже больше не богини?
Сивени подняла глаза, не на Мригу, а на трухлявую картину, где танцевала облаченная в газ Эши, ослепительной божественностью сиял Илье и все были молоды, роскошны и полны чудодейственного веселья. Ее ВЗЕЛЯД был мертвым.
- Тогда почему, - так же тихо произнесла Сивени, - мы разделяем эти несчастные узы, словно добрая троица, так что я целыми днями слышу, как вы оба думаете, насколько вы несчастны, и как вам жалко меня, и как вы скучаете по собаке, и о том, что мы навеки застряли здесь?
Харран тоже сел, укрыв колени другим концом простыни.
- Все смешалось. Божества, не попавшие на небеса, смертные, не...
- Я хочу вернуться.
Эти слова упали в тишину.
- Когда закончим это дело, - сказала Сивени. - Харран, извини. Я не одна из тех умирающих и возрождающихся богинь, которые заставляют расти злаки, шляясь туда-сюда между божественностью и миром смертных, я не такая! Истина в том, что я создана для места, где мысли мои в одну секунду становились реальностью, где я сияла, где я стоила того, чтобы мне молились. Я была создана, чтобы иметь могущество. А теперь его у меня нет, и вы страдаете из-за этого.
Она облокотилась на стол. Тот качнулся под ее весом, и осколок тарелки, подложенный под короткую ножку, лопнул с щелчком, заставившим их вздрогнуть.
- Я должна вернуться, - сказала Сивени. Мрига с убитым лицом посмотрела на нее.
- Как? - спросила она. - Ничто не действует. Сейчас ты не в силах даже сотворить молнию.
- Да, - ответила Сивени. - Но пробовали ли мы что-нибудь по-настоящему значительное?
- После того, что случилось с Ишад... Сивени холодно пожала плечами.
- У нее свои трудности. Они необязательно касаются нас.
- И Буревестник... - сказал Харран.
Сивени выругалась. Пыль на столе взметнулась от ее яростных слов. Заметив это, Сивени одобрительно улыбнулась.
- Ну же, Харран, - сказала она. - Положение ничем не отличается от того, когда ты призвал меня с небес: в то время делами заправляли Саванкала и убогие ранканские божки. Ты спустил меня на землю невзирая на них. Это новое божество слишком поглощено изгнанием Матери Бей, чтобы обращать хоть каплю внимания на нас, второстепенных богов. - Улыбка ее окрасилась горечью. - И почему он должен обращать внимание на то, что мы делаем? Мы ведь покинем его дурацкий город, а не завязнем в нем еще глубже. Думаю, он будет рад увидеть наши спины.
- Мы? - спросил Харран, внезапно трезвея. Мрига и Сивени потрясение посмотрели на него.
- Ну разумеется, ты отправишься с нами, - сказала Мрига.
Некоторое время Харран молчал.
- Харран!
- Здесь тебя ничто не ждет, - сказала Сивени. - Ты сотни раз размышлял об этом, ты плакал, когда думал, что мы этого не замечаем. Ты увидел Ад, нашими глазами мельком взглянул на Рай - ну как после этого мир смертных может удовлетворять тебя? Больше, чем он удовлетворяет меня? Или ее. - Она, кивнула на Мригу.
Мрига молча смотрела в пол.
- Ну же! - воскликнула Сивени, находясь на грани отчаяния. - Ты была рождена хромоногой дурочкой, жила всю жизнь рабыней и подстилкой, вела животный образ жизни - и что, сейчас стало лучше? Ты точишь ножи на базаре, чем занималась и прежде, и берешь за это жалкие медяки, но где же в этом радость? Где жизнь, которую ты собиралась вести с ним в Полях по Ту Сторону? Где спокойствие, где радость? Ты думаешь получить это в Санктуарии?
Харран и Мрига переглянулись.
- Позволь сказать кое-что в защиту жизни, - произнес Харран так, словно сам сомневался в словах, которые покидали его уста. - На небесах все склоняется, чтобы ублажить тебя. А здесь склоняешься ты, но иногда распрямляешься, став более сильным...
- Или ломаешься, - возразила Сивени. Молчание. На картине дрожит свет пламени очага и свечей. Такое впечатление, что Эши покачивается.
- Я возвращаюсь, - сказала Сивени. - Я знаю заклятья. Я переписала их. А вы двое? Вы собираетесь сидеть здесь и влачить жалкое существование всю свою короткую жизнь, тешась слабой надеждой, что это сделает вас сильнее?
Мрига тяжело выдохнула.
- Харран?
Его взгляд обратился к Сивени, как уже неоднократно бывало прежде, - к изваянию и к плоти.
- Я хотел тебя, - сказал он.
Они ждали.
- Наверное, это эгоистично - хотеть, чтобы все время было по-моему, сказал он. - Хорошо. Мы попробуем.
Мрига снова села на кровать. Сивени опять облокотилась на стол, и снова тот заскрипел и закачался.
- Когда будет закончена стена? - спросил Харран.
- До окончания еще пройдет много недель, - задумчиво ответила Сивени. - Строительство должно быть завершено до морозов, иначе раствор не будет схватываться. Но чертежи уже готовы. Вряд ли я нужна для того, чтобы воплотить их.
Она залилась тихим смехом, и стол вновь зашатался.
Харран и Мрига переглянулись.
- Вы должны знать, - сказала Сивени. - В этих стенах уже есть потайные ходы, которые я сделала и которые не отражены на чертежах. Стены полны пустот, словно кусок сыра. Никто не знает об этом, даже Молин. Я действовала в высшей степени осторожно. Он считает себя в полной безопасности, и так будет до тех пор, пока я не вздумаю шепнуть словечко на ухо какому-нибудь ясновидцу. Наступит день - и Санктуарий посмотрит на свои стены.
- Хорошо, - сказал Харран, - Осталось только одно. Что будем делать с Тирой? Она находится в Аду. И, как я слышал, больше никто не сможет спуститься туда.
- Но ведь оттуда можно выйти, - сказала Сивени. - А она - одна из нас. Куда пойдем мы, пойдет и она, если захочет.
Харран счел это весьма вероятным.