Журналы оказались слегка устаревшими по датам еженедельниками, заполненными очень занудными статьями о текущих событиях и политическим анализом, однако на одном из них было изображение Джейсена. Бен поднял журнал и включил, улыбнувшись при виде изображения вращающейся Балансирной станции, которая, с тех пор, как он помог устроить на ней диверсию, выглядела в реальности не так аккуратно
Приятно чувствовать себя частью чего–то важного.
Голорепортаж содержал отрывки из кореллианских новостей, касающиеся рейда на «Балансир», хотя Бен в репортаже не упоминался, и он не знал, расстраивает его это или нет. Некоторое признание его заслуг было бы кстати; однако кореллианские источники, которые цитировались в репортаже, довольно грубо отзывались о Джейсене, называя его предателем и террористом. Голос журналиста, казалось, заполнял всю комнату, хотя регулятор громкости был поставлен на минимум, а ковер и гобелены на стенах поглощали звуки.
Репортаж был не очень–то вежлив и по отношению к дяде Хэну. Средних лет мужчина, незнакомый Бену, выкладывал свое мнение корреспонденту.
«-…Значит, он называет себя кореллианцем. Но забудьте про эти Кровавые полосы храбрости на его форменных штанах – с тем же успехом это могла быть и толстая желтая полоса трусости на спине, потому что Хэн Соло является просто марионеткой Галактического Альянса. Он предает Кореллию тем, что сидит на заднице и делает все, что ему прикажут его приятели из Альянса. И его сын не лучше…»
Джейсен казался смущенным. Возможно, он еще сильней расстроился из–за своего папы. Бен бы расстроился.
— Лучше используй наушники, чтобы слушать это одному, — сказал Джейсен.
— Но ты стал знаменитым. – Бен протянул ему голожурнал. – Хочешь взглянуть?
Джейсен поднял бровь, и стал, казалось, еще больше обеспокоен предстоящей встречей с Главой государства Омасом. – Замечательно, но я мог бы обойтись без того, чтобы Тракен Сал–Соло использовал меня, чтобы унизить моего отца перед Кореллией. Ты ведь понимаешь, что это он дал эту информацию прессе, не так ли?
— Да, конечно я понимаю. Но если нам нечего стыдиться этого, то какая разница? Мы действовали в интересах Галактического Альянса. Балансирная станция была угрозой для всех.
Джейсен очень медленно повернул голову с особой полуулыбкой, которая, как уже выяснил Бен, означала, что он впечатлен.
— Однако многие миры сейчас принимают сторону Кореллии. Так как ты считаешь, наносят или не наносят вред подобные репортажи?
Теперь Бен всегда мог определить, когда его проверяют. Он знал, что должен сказать именно то, что думал: было бессмысленно пытаться дать заумный ответ. Он хотел учиться у Джейсена так сильно, что это сжигало его.
— Некоторые миры всегда будут против Альянса. Поэтому мы хотя бы можем дать понять тем, кто на нашей стороне, что мы действуем. Это позволит им чувствовать себя в большей безопасности.
Джейсен одобрительно кивнул, и Бен ощутил где–то в своем разуме легкое касание Силы, похожее на поглаживание по голове. – Очень проницательно. Думаю, ты прав.
— В любом случае, все узнают, что мы делаем все возможное, чтобы остановить войну. – Бен положил журнал обратно на стол и мельком взглянул на обложки остальных. – Похоже, твоих голографий здесь больше, чем чьих бы то ни было.
На секунду улыбка Джейсена померкла, и он оглянулся на двери кабинета Омаса, выглядя так, словно хотел бы, чтобы глава Галактического Альянса быстрее завершил свои дела и вышел. Бен почувствовал то, что привлекло внимание его двоюродного брата; это было явное ощущение конфликта, спора людей, и это было почти так же ясно, как будто слышно ушами, конечно, если ты умеешь слушать Силу. Теперь Бен умел. Джейсен был хорошим учителем.
Бен пристально посмотрел на лицо Джейсена. С недавнего времени он выглядел намного старше. Иногда он выглядел почти таким же старым, как папа. – Что происходит?
— Большая политика, — чуть слышно сказал Джейсен.
Он поднес пальцы к губам, почти прикоснувшись, очень незаметным движением, которое не было понятным никому другому – в данном случае под «другим» понимался только референт Омаса, сидевший за столом рядом с огромной двустворчатой дверью, ведущей в кабинет – но Бен понял намек. «Помолчи».
Внезапно он забеспокоился, как бы не подвести Джейсена. Глава государства Омас не был чужим; он знал его отца, и Бен уже встречался с ним на праздновании годовщины создания государства. По большей части от этого мероприятия ему запомнилось ощущение своего маленького роста в толпе высоких людей, беседующих о вещах, которых он не понимал. Но Бен хотел, чтобы его воспринимали, как ученика Джейсена, а не как сына Люка Скайуокера, «наследника династии», как его тогда назвал один из гостей. Это очень трудно – быть сыном двух мастеров–джедаев, к которым все относятся как к «легендарным». Бен уже потерял счет случаям, когда он ощущал себя невидимкой.