— А убить не хотелось?
— Никогда! — Торговец выпрямился и засучил рукава. — Я способен убить, только защищая свою семью. Я хоть и выступаю в роли грешной души в ежегодном представлении, человек я не свирепый.
Оуэну стало любопытно, понимает ли Стантон, насколько ему повезло, что он имеет возможность выбирать между миром и насилием в пользу первого. Никто до сих пор не приказывал Стантону участвовать в сражении.
— А вы не думаете, что кто-то из членов гильдии, отличающийся более жестоким нравом, мог убить в приступе бешенства?
Стантон покачал головой.
— Выходит, Ридли мог вызвать раздражение своей напыщенностью и зазнайством, но все-таки не настолько, чтобы его убивать?
— Точно, — сказал Стантон. — К тому же он так часто уезжал, что никому не приходилось подолгу его терпеть.
— О!
Клерк оторвался от переписывания и поднял заляпанный чернилами палец, когда его осенила мысль. Следует ли пойти к капитану и рассказать ему? Вроде бы мелочь, но вдруг все-таки это важно. Пожалуй, по дороге домой он зайдет в аптеку и купит что-нибудь успокаивающее для глаз. В последнее время они слишком устают.
Оуэн только что вернулся и, устало опустившись на скамью, вытянул замерзшие ноги к огню.
— У хозяйки выдался трудный день? — спросил он у Тилди.
— Ага.
— Завтра я стану за прилавок, так что она сможет заняться другими делами.
— Вот было бы хорошо, капитан, а то корнеплоды уже подсохли, и нам бы следовало их перебрать.
Зазвенела занавеска из бусин, и в кухню вошла Люси.
— Тебя хочет видеть какой-то человек, Оуэн.
Он застонал.
— Кто еще?
— Судя по чернильным пятнам на пальцах, какой-то писарь. Говорит, что ты сегодня с ним беседовал.
— А, тот клерк. — Оуэн поднялся и потянулся, расправив затекшие плечи. Расспрашивать людей — не мужская работа. От нее только хиреет тело.
Он прошел в лавку.
— Капитан Арчер.
Клерк улыбался. На нем был сильно потертый плащ из тонкой шерсти. Наверное, достался от какого-нибудь богатенького торговца, решил Оуэн.
— Когда вы ушли, я кое-что вспомнил, — сказал клерк, — может быть, это пустяк, но мне все равно нужно было купить что-то для глаз, вот я и решил заодно вам об этом рассказать.
— А что с глазами?
— К вечеру я стал хуже видеть.
— Целый день вы корпите над бумагой при плохом освещении. Это довольно распространенная жалоба среди вашей братии. У миссис Уилтон найдется смягчающая примочка. Полпенни за порцию.
Клерк кивнул.
— С удовольствием попробую. Так вот что я вспомнил после вашего ухода. Иногда к мастеру Краунсу или мастеру Ридли приходил по делу какой-то человек. Говор у него совсем как у фламандских ткачей. Приходил он редко, а в последнее время я вообще его не видел. Но есть еще кое-что. Однажды мне понадобилось переслать ему какую-то вещь, и он велел принести ее к одному из городских музыкантов, Амброзу Коутсу, и сказать «для чужеземца».
Коутс. Люси рассказала Оуэну о визите этого музыканта. И о том, что теперь захоронено в саду.
— Амброз Коутс, вы уверены?
Клерк закивал.
— Он играет на ребеке и скрипке. В общем, водит смычком по струнам, как вы стрелами по тетиве. — Клерк засмеялся собственной шутке.
— Он дружит с Мартином Уэрдиром?
Клерк вновь стал серьезным.
— Дружит? Этого я не знаю. И даже не знаю, вспомнит ли Коутс этого чужеземца. Быть может, тот всего лишь раз и останавливался у него в доме. Но разузнать, наверное, стоило бы.
— Благодарю вас, — сказал Оуэн и вручил клерку маленькую глиняную бутылочку. — А теперь я должен внести ваше имя в реестр. Миссис Уилтон очень тщательно ведет записи.
— Меня зовут Джон Фортескью, — тщательно выговаривая каждую букву, произнес клерк. — Бьюсь об заклад, вы подумали, что имя мне не очень подходит, — с усмешкой добавил он.
Оуэн скроил вежливую мину.
— Вы говорите как коренной йоркширец.
— Так и есть, капитан, здесь сменилось не одно наше поколение. Но в далеком прошлом мои предки пришли в Англию с Уильямом Бастардом, и хотя мы обеднели, все равно носим наше имя с гордостью.
— Выходит, ваши предки строили замки Йорка?
— Так и есть, капитан, так и есть.
Оуэн снова поблагодарил Фортескью, и клерк удалился, горделиво расправив плечи и даже сделавшись как будто выше.
— Странный тип, — заметила Люси, когда вернулась, чтобы помочь Оуэну закрыть лавку на ночь.
Оуэн задумался.
— Он напомнил мне Поттера Дигби.
— Ну нет! — Люси никогда не нравился пристав, хоть он и помогал Оуэну. — Этот человек с виду честный, и от него не идет дурной запах. Чем, по-твоему, он похож на Дигби?
Оуэн пожал плечами.
— Не могу сказать. Манерой держаться, наверное. Этакий веселый заговорщик.
Люси выгнула брови.
— Не скажу, чтобы это было так уж мило.
— Он приятный человек, просто я, как всегда, плохо выражаю свои мысли.
— О нет, ты умеешь говорить комплименты, — сказала Люси. — Все дело в том, что мне недостает чувства юмора.
— А знаешь, зачем он хотел меня видеть? Пришел рассказать, что один чужестранец, работавший на Краунса и Ридли — Мартин Уэрдир, скорее всего, — по крайней мере один раз останавливался в доме у городского музыканта по имени Амброз Коутс.
— Господи Иисусе. Значит, руку подбросили для Мартина Уэрдира в качестве предупреждения, точно так, как это произошло с Гилбертом Ридли?
— Возможно. А возможно и другое — друг музыканта вовсе не Уэрдир. В Йорке ведь полно чужестранцев. Завтра утром, перед тем как открыть лавку, я схожу побеседовать с Коутсом.
— Ты собираешься открывать лавку? А что на это скажет его светлость?
— Торсби уехал в Виндзор на Рождество. Кроме того, я должен отработать пропущенные дни, как мне кажется. В конце концов, я ведь твой ученик.
Люси обняла мужа, улыбнулась ему, и Оуэн почувствовал себя вознагражденным.
— А теперь пойду навестить Джаспера, — заявил он.
Люси задержала его, не отпустив руки.
— А может быть, ты для начала просто познакомишься с мальчиком и не станешь задавать никаких вопросов еще день или два? Ему столько пришлось пережить, и я хочу, чтобы он чувствовал себя здесь в полной безопасности.
Оуэну трудно было согласиться. Ему не терпелось описать мальчику Кейт Купер и узнать, не она ли была той женщиной в плаще, но, увидев тревогу в глазах Люси, он пошел на попятный.
— Сделаю, как ты считаешь нужным. Буду ждать, пока ты не позволишь расспросить его.
Когда Люси подарила ему поцелуй, Оуэн уже был рад, что принял такое решение. Он готов был подождать с расспросами сколько угодно, если от этого жена становилась такой ласковой.
13
Связи
Амброз Коутс жил на Футлес-лейн, как раз напротив больницы Святого Леонарда. Не очень привлекательное место. Подкрепившись куском хлеба и кружкой эля, Оуэн отправился выяснить, помнит ли Амброз Коутс Мартина Уэрдира.
— Он, наверное, даже еще не проснулся, — предупредила мужа Люси. — Музыканты встают поздно, если накануне всю ночь работали.
— Давай надеяться, что он благоразумный человек и мне удастся сдержать слово и открыть лавку вовремя.
Дом оказался ничем не примечательным, таким же, как и остальные на этой улице, только у дверей вопил большой рыжий кот. Не успел Оуэн постучать, как дверь открыл худой юноша с темно-русой курчавой шевелюрой. Он улыбнулся коту, впустил его в дом и только потом поднял глаза.
— Извините Мерлина, сэр. Он имеет привычку впадать в истерику, если нарушить его маршрут. Я сегодня не сразу открыл ему дверь. — Он виновато улыбнулся, но, вглядевшись в Оуэна, переменился в лице. — Капитан Арчер? — В голосе послышалась настороженность, которой еще секунду назад не было.
Оуэн чертыхнулся про себя, что его изуродованное лицо тревожит людей.
— Вы, должно быть, Амброз Коутс, музыкант?