Ее муж кивнул назад, в сторону улицы. «Она стояла на переднем дворе, в маленьком саду камней. Наши новые соседи разбили его в первую же ночь, когда въехали, или мы так думаем».
Боб нахмурился, но сдержал внезапный прилив ярости, кипевшей внутри при мысли о том, что кто-то плохо обращался с этой бедной женщиной. Сдержать, затянуть поглубже. Сестра Доун не будет впечатлена, если ты начнешь выходить из себя, не так ли?
Он посмотрел в окно на улицу. «Я не понимаю. Зачем им устраивать лавку в Лейквью? Это же практически пригород. То есть... я понимаю, что это не модно и все такое, но должны же быть места гораздо хуже, территории банд, места, где они лучше вписываются».
Пастор Грин отпил кофе и поставил кружку на стол. «Жаль, что мы не можем вам сказать», - сказал он. «Район в целом неплохой, даже если это самая дешевая его часть. Колберт - довольно тихая улица, как правило. Шум от шоссе, вот и все. Но...»
«Но?»
«Но мы, право, не знаем. Они купили тот дом напротив около шести месяцев назад. Неделю спустя они купили дом в северном конце квартала, а потом и дом по соседству с тем, что через дорогу, когда хозяин решил, что с него хватит.»
«Он просто уехал?»
«Люди здесь пожилые», - объяснил пастор Грин. «Он планировал переехать в Джексонвилл, чтобы быть поближе к внукам. Но он пустил это место на самотек. Мы надеялись, что кто-нибудь хороший возьмет его, но байкеры дали понять, что если кто-то еще выставит его на продажу, то у них будут проблемы».
В этом тоже не было смысла, подумал Боб. Байкеры обычно зарабатывали на продаже наркотиков, проституции или защите. Все эти три способа лучше работают, когда они не привлекают внимания.
С другой стороны, дома рядом друг с другом имели смысл: один из них мог служить приманкой, которая при обыске полицией окажется пустой, даже если казалось, что именно туда направляется поток людей. На самом деле покупателей провели бы через задний двор к другому дому - который, при отсутствии пешеходного движения, вряд ли подходил бы для получения ордера на обыск.
Так что, возможно, это была чья-то идея воспользоваться случаем. Но... там не было клиентов, не было источника бед и наркомании, на котором можно было бы нажиться.
«Странно, - признал он наконец. «Обычно этот тип ведет себя не так».
«Мы так и думали», - сказал пастор Грин. «Мы подумали, что, может быть, они пытаются получить деньги за автостраду...»
«Деньги от автострады?»
Он кивнул. «У города есть предложение построить новую объездную дорогу. Один из вариантов - проложить ее непосредственно рядом с межштатной автомагистралью. Некоторые люди думают, что им удастся сорвать куш, когда город выкупит их дом. Но, насколько я понимаю, по закону об отчуждении права собственности они не могут получить больше, чем того требует рынок. А рынок здесь никогда не был таким устойчивым».
«Значит, люди сами себя обманывают», - предположил Боб. «Это не похоже на ошибку преступной группировки. Они не склонны играть с инвестициями, когда могут просто взять то, что хотят».
«Но если это не так, - задался вопросом пастор Грин, - то что же еще? С каких это пор байкеров стала интересовать дешевая недвижимость?»
Ванда пожала плечами. «Неважно. Я уверена, что все это пройдет».
Боб сдержал свой гнев. Он задавался вопросом, не сделал ли он, вмешавшись, только хуже.
4
Человек за огромным письменным столом из орехового дерева был безупречно одет. Его заслоняли темно-серые деревянные ставни, высокие и тянущиеся почти от пола до потолка.
Иссиня-серый костюм был сшит на заказ, темно-синий галстук - из тончайшего тончайшего шелка, запонки - платиновые с бриллиантами. Если бы он вышел из-за стола, блеск его тысячедолларовых брогов мог бы ослепить Дикона Риггса.
Он ненавидел отчитываться перед Денни Рулеттом. Адвокатская контора во Французском квартале была стильной, полной антиквариата, позолоченных зеркал в холле и кабинетах. Здесь пахло книгами и деньгами, причем последними еще до того, как вы вошли в дверь.
Здесь обитал совершенно другой, более двуличный вид хищников. Риггс чувствовал себя комфортно благодаря криминальным типам - ничтожествам всех мастей. А вот те, кто крадет твое дерьмо, подписывая документ, опираясь на шедевр из красного дерева? Они заставляли его нервничать.
«Я же говорил, что не хочу, чтобы ты приходил сюда в светлое время суток». Рулетт крутил между пухлыми пальцами авторучку с колпачком. «Нам нужно защищать репутацию».
«Слишком серьезно для вас, советник?» Риггс отодвинул один из двух стульев перед столом немного в сторону и опустился на него. Поставив ноги в ковбойских сапогах на угол стола, он достал из верхнего кармана кожаного жилета зубочистку, положил ее между зубами и пожевал. «Как я понимаю, это не ты рискуешь».
Риггс считал, что «квадраты», как и « Рулетт», всегда любят быть рядом с опасностью. Им нравилось, что они знают кого-то, кто живет по своим правилам, а сами стараются казаться святыми, оправданными и вежливыми. Он ненавидел это лицемерие, ему хотелось схватить этого человека за песочные волосы и разбить его маленькое пухлое лицо о стол.
Но бизнес есть бизнес.
«Вашим людям платят хорошо, и еще больше. Но вы прекрасно знаете, что человек, которого я представляю, не терпит неудач. И уберите свои чертовы ноги с моего стола!»
Адвокат был профессионально любезен, когда выступал в суде или на телевидении. Но с Риггсом выражение его лица не претерпевало изменений: кислый, суровый взгляд, как у тюремщика.
«Мы ни черта не провалили», - настаивал Риггс. Он достал сигареты и вынул одну, вместе с Bic.
«Даже не думай светить здесь этой штукой», - сказал Рулетт. «Господи Х. Мы ожидали, что сейчас будет в два раза больше объявлений. Ты живешь на Колберт-стрит уже восемнадцать месяцев».
Риггс убрал сигареты и зажигалку. «Эти люди старые и упрямые. Большинство из них живут на этой улице еще со времен «драйв-инов» и музыкальных автоматов. Они не побегут при первых признаках неприятностей, а ты же не хочешь, чтобы мы ввязались в драку, так что...»