— Спасаешь?
— Большая часть нашей экзотической фауны мигрировала сюда с других, уже закрытых ранчо, — сказал он, нагибаясь, чтобы не удариться головой об уродливую мескитовую ветвь. — Я не могу позволить им уйти на другие угодья.
— Очень мило с твоей стороны.
Я говорила искренне — ненавидела те угодья!
— Ты не любишь охоту?
— Не то чтобы… — ответила я. — Охота оправдана, если ты убиваешь ради пропитания. То есть я имела в виду, если это не традиционная охота, с разделкой туши и т. п.
Правда! Я хотела, чтобы у добычи был шанс выжить. Не так, как в местах, где домашних животных откармливают на потребу человечеству, а потом сокрушаются о страданиях «бедных зверушек». И не для того, чтобы повесить трофей на стенку.
Я открыла заднюю дверь «лендровера» и вытащила два полотенца, которые лежали в спортивной сумке на заднем сиденье (не стала говорить, что обычно протираю ими машину, — недавно выстиранные, они еще не успели запачкаться).
— Вот, — сказала я, протягивая Адаму полотенце.
Вытираясь, он улыбнулся. Про себя я отметила, что он выбрал худшее из них.
— Так лучше, спасибо.
— Да не за что, — ответила я, продолжая вытирать волосы.
Бесполезное занятие! Чтобы хорошенько высушить мои кудри, надо было их расплести, намотать на голову два хороших полотенца и проходить так часа два. Волосам придется подождать, пока я доберусь до дома. Я сняла с себя промокшую насквозь фланелевую рубашку и осталась в тонком хлопчатобумажном топике, который, впрочем, тоже был мокрым. И все же в нем было комфортнее, чем в липнувшей к телу фланели.
Адам выглядел великолепно — как с разворота модного журнала. Знаете, где модели позируют на фоне бассейна: мокрые волосы откинуты назад, а купальный костюм облегает каждый мускул. Он вытер голову полотенцем и отжал его. Я смотрела в сторону, стараясь сохранять хотя бы видимость самоконтроля. Затем обернула полотенце вокруг себя и полезла в машину.
— Тебе холодно? — спросил он, забираясь на пассажирское кресло. Его голос опять был полон теплоты и нежности.
— Не очень, — сказала я, возясь с ключами.
Да, не холод заставлял меня дрожать. Я старалась вести себя так, чтобы он не заметил, какой эффект производит на меня своим присутствием. В этом отношении «глупый ребенок» быстро превращался в «неосмотрительного щенка», а дальнейшая перспектива меня и вовсе не радовала.
— Дай мне выехать обратно на дорогу, или мы никогда не выберемся отсюда. Грязно все это…
Когда я наконец сдвинула автомобиль с места и под колесами вновь заскрипел гравий, природа-мать приподнесла очередной сюрприз: удар грома возвестил о начале нового ливня — еще сильнее предыдущего.
Я остановила автомобиль и бросила в нейтралку, чтобы не жечь бензин; затем выключила двигатель и врубила ручной тормоз. Разглядеть что-нибудь даже в трех футах от капота было невозможно. Теперь я точно никуда не поеду, пока дождь не прекратится! Огни приборной панели давали какое-никакое освещение, и я оставила их включенными, вырубив передние фары (не боялась, что в меня кто-нибудь врежется — по виду дороги легко было заключить, что даже призраки по ней ездят нечасто).
— Похоже, нам придется пережидать ливень здесь, — сказала я. — Надеюсь, у тебя нет серьезных планов на вечер?
Произнося эти слова, я кое-что вспомнила. Черт! Би.
ГЛАВА 6
Я набрала телефонный номер, не зная, где в данный момент находится Би. Она ответила после второго гудка.
— Привет, киса! Что стряслось? Откуда-то издалека доносились звуки музыки.
— Привет, подруга! У меня изменились планы.
— Что случилось, Кейра?
— Да так, маленькое недоразумение… — Я не знала, как объяснить произошедшее.
Мне действительно не хотелось никого посвящать в кровавые и все прочие подробности сегодняшнего вечера…
— Ты уже у меня?
— Да, только приехала. Хочу уладить парочку дел.
— Отлично, а я немного задержусь.
Я взглянула на Адама, который — надо отдать ему должное — делал вид, что не слушает разговор. Он отвернулся и смотрел на дорогу.
— Я тут подбросила кое-кого до «Дикой Луны», — объяснила я. — Но полил такой дождь, что в двух шагах ничего не видно. Надо переждать.
— Отлично, — произнесла она, что-то жуя. — И кто этот счастливчик?
— Адам Уолкер. Его ссадили возле похоронного бюро. Я мельком взглянула на своего пассажира — он по-прежнему вглядывался в темноту.
Даже стук капель по крыше «лендровера» не смог растворить придыхание, с которым Би воскликнула: