Встреча
— Привет, Воробушек, — поздоровался он. — Ждала меня?
Рунгерд растерянно замотала головой по сторонам, пытаясь вспомнить, что за «воробушек» и почему она должна знать этого человека.
— Не поняла, — честно призналась. — Мы знакомы?
Принц Непознанного недовольно цокнул.
— Знакомы, ты обещала меня обучать.
— Когда это?
— Во сне, я твой Бог вообще-то.
— Фолкор? — предположила девушка, потому что поклоняться ей больше было некому. Богов знаний в принципе во всех мирах больше не было, кроме него.
— Наконец признала. Можно пройти?
— Конечно, я заварю чай, — проявила гостеприимство Рунгерд.
— Мелиссовый есть?
— Есть.
Чаепитие сближает, — и через десять минут Древний Бог и Ведьма сидели друг напротив друга, попивая чай. Рунгерд предпочла сесть на стул, а Принц на шкуры. Один глаз Фолкора стал сильно шире второго. Этим глазом она наблюдал за девушкой. Анника не соврала: у Ведьмы были двухцветные, средней длины, волосы. Кончики пепельные, остальные чёрные. В реальности она не так сильно сжималась в его присутствии.
— Можно вопрос? — Рунгерд выпрямилась при обращении.
— Конечно.
— Почему ты назвал меня Воробушком?
— Это просто, Воробушек, — его зелёные глаза смеялись и отливали красным и чёрным, как во сне. — Ты жмёшься и скачешь, как Воробушек. Немного печально, что ты не помнишь событий сна. Ещё вопросы?
— Как ты представляешь наше сожительство? — Ведьма была до предела смущёна. — Ты Древний Бог, мотивы которого мне не ясны. Как мне вообще кормить тебя?
— Я представляю его прекрасным и не вижу ничего смущающего. Просто рассказывай, что знаешь и думаешь. Порой самые бессмысленные и безумные идеи оказываются самыми вкусными. Я голоден, не более, — развёл руки в сторону Принц с хитрецой в глазах. — Тебе — знания и идеи, мне — еда. Всё просто.
— Какой ты нетребовательный. Хорошо, а что делать с фея и и духами, которых ты тоже можешь съесть и не подавиться?
— Я пал не настолько низко, — серьёзно ответил Фолкор.
— Хорошо. Прости, что задела. Должно быть, всё равноценно.
— Иначе бы я сюда лично не заявился.
Градус беседы повысился, и Ведьме стало не по себе. Глаза Принца горели красным, а сам он зловеще улыбался.
— В чём серьёзность этого факта? — осторожно поинтересовалась Рунгерд.
— В том, что что-то происходит, и ты в центре этих перемен.
Ведьма облизнула засохшие губы и выглянула в окно — стемнело. Она предполагала, что её перемещение кого-то заинтересует, но чтобы так — никогда. Рунгерд решила пожелать спокойной ночи своему гостю и ушла к феям в лесок неподалёку. Фолкору была предложена часть вычищенных шкур. Дом маленький, но лечь двум людям по разным углам площадь позволяла. За мужчиной закрепился правый угол.
— Эйвери, — позвала фею девушка.
Молылёк с белыми крыльями поднялся из травы и подлетел к ней.
— Ты пришла! — воскликнула фея и кувыркнулась в полёте. — Я всё видела. Красивый этот Бог, но жуткий-прежуткий. Ты оценила эту лохматую причёску? Они, конечно, короче твоих, но себе похожи.
Ведьма поднесла к губам феи указательным палец, призывая к молчанию.
— Дело не во внешности и не в предложении, — сказала она. — Дело в том, что он чего-то не договаривает. Если я заинтересовала его, не проще ли сидеть в своём царстве и наблюдать за мной оттуда?
— Ты забываешь: здесь за ним наблюдаю я, — сделала важное замечание фея. — А ты умеешь разбрасываться проклятиями.
— Спасибо за поддержку, Эйвери. Что бы я без тебя делала, — с грустной улыбкой девушка пригладила белые волосы на чужой голове. Вопрос для ума феи слишком сложен.
— Умерла от скуки!
— Видимо да.
Они расстались, и Рунгерд вошла в дом, тихо прикрыв незакрывающуюся дверь. Принц Непознанного спал под шкурой на боку, сжавшись. Даже Боги мёрзнут. Ведьма легла на свои шкуры и сжала в руке обжигающе горячий медальон.
Связь
Новый день встретил Принца тусклым светом, маяком рассекавшим серые тучи. Решив не пугать спящую Ведьму медитацией, он перенёс это занятие на улицу. Рассвет они проспали.
Дверь всю ночь была нараспашку открытой, и он зарёкся её починить. Принц вышел на улицу, где пели птицы. Дом, защищённый магией фей, звуков не пропускал. Его охватил восторг от птичьих мастеров. Не удивительно, что ведьмы выбирают себе в учителя именно природу, а не человека. Человек не может петь, как птица, но может создать музыкальный инструмент, подражающий их пению. Ведьмы же стремятся к первозданности. От мысли Принца отвлекли колосья пшеницы в корзине на окне, которые баюкал ветер. Они были изумительно золотого цвета и преобразовывали звуки ветра в шёпот.