Дом располагался в очень уютном и чем-то родном месте. За исключением шепчущихся колосьев, рощицы неподалёку и аномального количества светлых духов, дом привлекал ещё по одной причине: в воздухе по сей день кружились отзвуки песни Шамана. Добрый друг не забыт. Это грело чёрное сердце Принца.
— Добрый друг заблудших душ, позволь мне спеть тебе в знак почтения. Я был тогда глуп, чтобы понять смысл твоего поступка, но сейчас, когда слабеет моё существо, а душа смятена, я всё осознал, — сжав медальон под тогой, произнёс Фолкор.
И тоже запел.
Надрывно, неумело, хрипло, подражая Шаману. Он пел балладу о смерти, посетившей человека в облике прекрасной девушки. Смерть сказала: «пора тебе» — и бросила шаль человеку. Человек надел её, чтобы согреться, ведь за ним пришли холодной зимой. Однако человек заметил, что смерти тоже холодно, и тогда накрыл шалью и её, и себя. Смерть не ожидала от человека такого поступка. Люди, которых она занимала, всегда шли со страхом и нежеланием, а если мёрзли зимой, то никогда не предлагали Смерти согреться вместе. Смерть сочла поступок благородным и избавила от болезней род человека.
Ведьма, облокотившись на стену снаружи, слушала. Песнь вырвала её из сна и сейчас наполняла теплом. Принц думал, что умрёт от истощения после ритуала, но конец не настал. С поющим в груди сердцем, он пожелал доброго утра Рунгерд.
— Ты в порядке? У тебя усталый вид, — спросила за обедом Ведьма.
— А у тебя очень голодный.
— Мне в городе показываться нельзя и денег нет, конечно я голодная, — отмахнулась девушка. — Но я-то о чём: истощение страшнее голода.
— Ещё ты не расчёсанная, — подливал масло в огонь Древний Бог.
— Выпала где-то, пока выгоняли.
— А теперь мне кажется, что ты жалуешься.
— А мне кажется, что Вы, дорогой мой, уходите от ответа, — настаивала на своём Рунгерд.
— Эта тайна умрёт вместе со мной, — Принц подошел к Ведьме, поставил свою кружку на стол и улыбнулся, заглядывая ей в глаза. — Давай о более насущном. Почему в доме дверь не закрывается?
— Я хочу ввергнуть тебя во тьму, Фолкор.
Мужчина в недоумении посмотрел на Ведьму.
— Что? — переспросил он.
— Я хочу помочь тебе, Фолкор, — Рунгерд действительно волновалась за него.
— А я хочу помочь всем, поэтому иду чинить дверь и договариваться о еде с местными. Ягодами сыт не будешь.
«Хоть и всё перемешалось,» — добавил Принц мысленно.
— Хорошо, но тебе тоже нужна еда, — настаивала девушка.
«Толку от живых мне никакого, хоть каждый день подпитывай,» — не смог произнести вслух.
— Займёмся мной после. Вряд ли ты сможешь дать достаточно на голодный желудок, — сказал вместо этого он.
Настала очередь Древнего Бога хлопотать по хозяйству. Ведьма по его мнению выглядела откровенно плохо, словно на ней паразитирует не один дух, что было вполне возможно в силу её бросающегося в глаза «я помогу». Или она много колдует, сама того не замечая. Принц не исключал оба варианта. Смертные могут ничего не понимать в магии, но хорошо владеть ей. Так уж заведено. Странные мысли занимали его, пока он чинил старую дверь. «Вот Богом быть просто чудесно, никаких инструментов для бытовых целей не надо,» — думалось ему за работой, пока Рунгерд занималась своими излюбленным травами в импровизированном садике за домом. «Да, будет правильнее, если она не увидит, как время обращается вспять». Светлые снова молчали,
и был риск, что вмешаются, если применить, скажем, гипноз на людей.
Принц спустился к подножию гор, и устремил свой шаг в город. Ему хотелось зайти в трактир, чтобы спросить о работе, но его взгляд остановился на компании мальчиков, из группы которых выделялся пухлый. Мальчики тоже заметили Фолкора. Случилось нечто странное: они друг другу показались знакомыми.
— Дяденька! — подбежал к мужчине сероглазый мальчик. — Вы случайно не знаете тётеньку с двухцветными волосами?
— Знаю, — подтвердил Принц.
— Тогда Вы должны пойти со мной, мама хочет поблагодарить её за помощь.
— Снова ты про эту Ведьму, — вмешался пухлый. — Взрослые же её не любят.