— Мне кажется, солдат, тебе следует немедленно обратиться к нему. Я и мой спутник Клетиус прибыли к царю с посланием и подарком от знаменитого Аристотеля.
Стражник внимательно посмотрел на Тию, и лицо старого воина немного смягчилось. — Но мой повелитель Александр умирает. Вместе с другими солдатами вчера я был допущен к его ложу и видел это сам. Он при смерти.
— Ты знаешь, кто такой Аристотель?
— Его имя всем известно. Он был наставником моего повелителя.
— Тогда ты, наверное, слышал и о том, что он обладает многими удивительными способностями. Если не будешь нас долго задерживать, то, возможно, у нас еще останется шанс спасти нашего царя. Но если ты промедлишь, то не хотела бы я оказаться на твоем месте, когда это станет известно твоим командирам. Стражник переглянулся со своим напарником, который тоже слушал их разговор, и тот в ответ коротко.
— Следуйте за мной, — отрывисто бросил стражник. Укрывшись за его широкой спиной, они начали проталкиваться сквозь шумные, покрытые дорожной пылью толпы людей, вливающиеся в городские ворота.
С самодовольным видом Тия подмигнула Элдину, но, заметив на лице дяди выражение безутешной печали, поспешно скопировала его.
Как только они прошли через массивные бронзовые ворота, стражник свернул к приземистому зданию казармы из грязно-серого кирпича. Следуя за ним, Элдин вошел в казарму, где его тут же атаковал запах немытых тел, дымящих жаровен, кожи, готовящейся еды. От этого густого, насыщенного запаха у него закружилась голова.
Стражник остановился возле походной койки, на которой растянулся приземистый человек с похожим на бочку торсом.
— Какого черта тебе здесь нужно, Парменион? Ты самый ленивый ублюдок колченогой собаки из всех, кто когда-либо оскорблял меня своим присутствием. Кроме того, от тебя воняет, как из египетской канализации.
Мужчина со стоном открыл глаза и посмотрел на стражника.
Взволнованным голосом Парменион начал объяснять, что его сюда привело. Элдин пытался уловить смысл его объяснений, но стражник говорил быстрыми отрывистыми фразами, и за ним было трудно угнаться. Он надеялся, что имплант проанализирует новые данные и научится работать на нужном диалекте с достаточной скоростью.
Когда Парменион начал говорить, шум в казарме сразу же затих, и Элдин заметил, что взгляды всех присутствующих направлены на него.
Вскоре все трое вернулись на улицу и зашагали по равному проспекту, пересекающему район города, посвященный многочисленным религиям и культам, распространенным в ту пору на обширной территории Персидской империи.
Разлитое в воздухе чувство всеобщей тревоги казалось почти осязаемым, и все храмы и часовни были переполнены. Персы приобрели большой опыт поведения в подобных ситуациях. Смерть царя и гражданская война для них являлись почти синонимами, и многие знали, что, как только бронзоволикий воин с запада испустит последний вздох, улицы города зальют потоки крови.
Элдин так же заметил, как многие прохожие бросают на него откровенно враждебные взгляды, и в первый момент испугался, что каким-то образом для всех стало заметно его инопланетное происхождение. Парменион почувствовал его тревогу.
— В этом нет ничего личного. Просто они боятся, что если сбудутся наши наихудшие опасения и великий царь уйдет к предкам, то мы сразу же вцепимся друг другу в глотки. А глотки некоторых из них могут оказаться на нашем пути.
Элдин почувствовал в голосе Пармениона неподдельную боль. «Так что легенда это или нет, — подумал он, — но люди на самом деле любили Александра». На лицах всех повстречавшихся им греческих и македонских солдат застыло выражение печали и отрешенности.
Они пересекли большую, на удивление безлюдную площадь, и Элдин догадался, что уже приблизились к царскому дворцу. В невысокой стене прямо перед ними оказались единственные ворота, с другой стороны которых до них донеслись вопли отчаяния.
Перед воротами стояла вооруженная до зубов стража, но один из солдат, узнав Пармениона, беспрепятственно пропустил их внутрь.
Во внутреннем дворе, безутешно стеная, взад и вперед бегали люди. Некоторые медленно брели, глядя прямо перед собой ничего не видящими глазами. Другие, рыдая от бессильного гнева, вздымали к небесам руки, потрясая плотно сжатыми кулаками. Третьи сбились в маленькие группы и окидывали подозрительным взглядом всякого, кто к ним приближался.
— Боюсь, мы пришли слишком поздно, — прошептал Парменион. — Слишком поздно.
Когда мимо пробежал тяжеловооруженный солдат, он обратился к нему с приветствием:
— Эй, Антонилиус, как дела там внутри?
— Он не разговаривает. Он уходит от нас, — выкрикнул воин и побежал дальше.
— Быстрее! — воскликнул Элдин. — Возможно, мы еще способны ему помочь. Он приблизил к себе Тию:
— Как только наследники решат, что он мертв, начнутся споры и поднимется большая суматоха. Нам не удастся попасть внутрь, если они будут думать, что во врачах больше нет никакой нужды. Я буду отвлекать их внимание, а ты положи сканер на ладонь, словно это целительный медальон, и держи его направленным на Александра. Компьютер соберет информацию, а дальше сам позаботится обо всем остальном.
— О чем вы там шепчетесь? — спросил Парменион подозрительным тоном.
— Ни о чем таком, что могло бы заинтересовать такого тупого солдафона, как ты, — огрызнулась Тия.
— Ну, ну, — вмешался Элдин, разыгрывая противоположную по характеру роль. — Не ругай напрасно стражника, ведь бдительность — главное в его работе. Я просто напоминаю своей спутнице о том, чтобы она прочитала молитву, держа в руке священный медальон, подаренный ей оракулом из Сивы. Оракул любил нашего царя, И возможно, медальон окажет целительное воздействие.
Разговор оборвался, когда они подошли к главному «соду во дворец. Не заметив на посту стражников, Парменион на мгновение остановился в замешательстве:,- Это просто недопустимо. Значит, дела и в самом деле плохи.
Пожав плечами, он вошел внутрь.
Обратившись к первому же человеку, который, судя по внешнему виду, обладал некоторой властью, Парменион показал на двух путешественников и коротко обрисовал ситуацию.
— Какое мне до них дело! — воскликнул офицер. — Его не стало, он уже ушел от нас, так что теперь все это не важно.
Элдин выступил вперед и схватил за руку офицера, находившегося на грани истерики.
— Вы знаете моего учителя. — Чтобы добавить веса своим словам, Элдин достал из дорожной сумки свиток и развернул перед собой «рекомендательное письмо». — Мы опытные врачеватели, и даже если другие в отчаянии опустили руки, еще есть шанс на то, что нам удастся победить смерть. Проводите нас в его апартаменты — и, возможно, тем самым вы спасете вашего царя.
Офицер задумался, и, пока он размышлял над тем, какое ему принять решение, из соседней комнаты донеслись громкие выкрики спорящих о чем-то людей, после чего последовал звон мечей.
— Следуйте за мной, — сказал он наконец, и начал прокладывать себе путь сквозь группу возбужденных, ругающихся мужчин. — Сюда.
Он показал на открытый дверной проем, очевидно ведущий в зал для аудиенций. Помещение было забито людьми.
В царящем здесь хаосе, подумал Элдин, они конечно же ничего не смогут сделать. Но отступать уже было поздно, и он начал протискиваться через толпу.
Парменион поспешил Элдину на помощь и, уверенно действуя массивным плечом, стал прокладывать ему путь. Всякий порядок и дисциплина бесследно исчезли. Умер самый могущественный человек во всем античном мире, и в ближайшие несколько минут созданная им империя и поддерживающий ее железный порядок тоже уйдут в небытие.
Внезапно им преградили путь, и Парменион в очередной раз начал рассказывать их историю.
— По мне, так они совсем не похожи на лекарей, — кто-то выкрикнул из толпы, по-видимому близкой к той точке, когда она становится неуправляемой, и привлек всеобщее внимание к столкновению между толстым стражником и маленьким офицером, напоминающим боевого петуха.
— И в самом деле, они больше похожи на зачинщиков беспорядков, чем на посланников. Не могу поверить, что кто-то был настолько глуп, что позволил им войти сюда, — крикнул офицер.