– Я не собираюсь объясняться с тобой ни по-гречески, ни по-русски. Мне сказали, английским ты владеешь, как любой в Вашингтоне.
– Положим, получше многих… – прошипел Василий сквозь зубы. – Зеимис?
– Никогда не слыхал о таком. Мы думали, ты покинул Севастополь.
– Я и собираюсь. Где Зеимис, я должен поговорить с ним.
Американец проигнорировал сказанное Василием.
– Хрен ты получишь, скажу я тебе. Здесь на двадцать километров кругом нет никого из КГБ.
– Ты уверен в этом?
– Абсолютно. У нас там стая своих сов. Они видят во тьме. Они-то тебя и увидели. Бог ты мой! Футляр от скрипки…
– А за морем они следят?
– Это – дело чаек.
– Вы все прекрасно организованы… все эти ваши птицы.
– Зато ты оказался не таким смышленым, как тебя изображают. Что ты собирался тут делать? Небольшая личная рекогносцировочка, а?
Василий ощутил, что хватка ослабла, а затем уловил характерный приглушенный звук – напавший вытащил из каучуковой коробочки ампулу. Сыворотка! Он собирается сделать инъекцию.
– Нет! – сказал он твердо. – Не делай этого! С чего ты решил, что я здесь один? Я хочу уйти из страны.
– Туда-то я тебя и отправлю. Полагаю, ты окажешься где-нибудь в Вирджинии в спецбольнице, где тебя и обследуют годика за три.
– Нет. Ты не понял. Я должен выйти на контакт кое с кем, но не таким способом.
– Расскажешь это хорошим докторам. Они выслушают тебя внимательнейшим образом.
– У меня нет времени!
Времени действительно не оставалось. Талейников почувствовал, как враг изменил положение тела. Вот сейчас игла проткнет одежду и войдет под кожу. Но этого не должно случиться. Он не может встретиться со Скофилдом официально.
"Никто не осмелится заговорить. Последствия будут катастрофическими… для правительств всех стран. Матарезе".
Если его могли убрать в Москве, то и американцы не станут с ним церемониться.
Василий резко повел правым плечом – последовала немедленная реакция: ствол глубже вонзился ему под почку. Всего на секунду основное напряжение в руке, державшей оружие, переместилось с указательного пальца на ребро ладони. Этого было достаточно, чтобы Василий рванулся, не опасаясь, что будет нажат спуск. Левой рукой он схватил американца за локоть и завел ему руку на бедро – предплечье хрустнуло. Пальцами правой руки он вцепился в горло противнику и начал душить его. Тот выронил пистолет, и грохот, с которым опасная игрушка упала на пол, разнесся по всему пакгаузу. Американец, оглушенный болью, не крепко держал шприц, тот тоже выпал. Василий подобрал иглу и прижал потерявшего преимущество агента ЦРУ к контейнеру. Взор его тускнел, но Василий знал, что противник не потерял еще сознание.
– Теперь ты слушай меня! – Талейников заговорил прямо в лицо Зеимису. – Мне известно об операции "Дарданеллы" уже семь месяцев. Ты всего лишь посредственный регулировщик и диспетчер. Ты ничего не значишь. Но я не убрал тебя ранее совсем не поэтому. Я думал, однажды ты сможешь пригодиться мне. Время пришло. Выбирай.
– Талейников – перебежчик? – спросил Зеимис, держась за горло. – Не может быть. Двойной агент – это да, но не предатель.
– Ты прав. Я не предатель. Но если бы эта безумная мысль пришла когда-нибудь мне в голову, я выбрал бы англичан или французских ребят скорее, чем тебя. Я же сказал, я хочу выбраться из России не затем, чтобы предавать.
– Ты врешь. – Рука американца скользнула вниз по лацкану толстой куртки. – Ты сам можешь добраться, куда захочешь.
– Боюсь, что не теперь. У меня сложности.
– Что ты натворил? Оказываешь услуги капиталистам? Удираешь с парой пустых карманов?
– Кончай, Зеимис! Ты отлично знаешь, у каждого из нас есть небольшой запасец. Зачастую законный. То, что вылетает в трубу, можно и отложить. Твои небось не в Риме и не в Афинах. Было бы не слишком надежно. Думаю, депозит в Берлине или в Лондоне. А у меня – совсем просто: "Чейз Манхэттен", Нью-Йорк-Сити.
Выражение лица у Зеимиса было никакое – он оставался безучастен и только теребил большим пальцем лацкан куртки.
– Итак, ты попался, – констатировал он вяло.
– Мы теряем время! – взорвался Василий. – Доставь меня в Дарданеллы. Оттуда я выберусь сам. Если ты этого не сделаешь… короче, если они здесь, в Севастополе, не услышат ожидаемого звонка в нужный момент, ваша операция кончена. Вас…
Рука Зеимиса метнулась ко рту. Василий успел схватить его за пальцы и вывернул ему ладонь. Выпала маленькая таблетка.
– Ты, чертов кретин! Что ты собираешься сделать?
– Уж лучше так, чем Лубянка.