Надеясь, что ослышалась, я, скрестив за спиной пальцы на удачу, спросила:
- Что?
- Ты ещё и глухая?! Я сказала: 'Будешь мне должна', - презрительно взглянув на меня, она вернулась к зеркальцу.
Понятно. Значит, не послышалось. Просто отлично! Только этого, для полного счастья, мне не хватало! Теперь ко всем ужасам, которым мне предстоит пережить в этой 'самой-самой прекрасной, лучшей, дорогой' школе, прибавился ещё и должок Ангелине. Понятно же, что она сделает всё в своём 'стиле' - потребует, чтобы я была у неё собачкой на побегушках или преклонялась перед ней на глазах у всех её друзей, а, может, и всей школы. Обязательно придумает, как насладиться не только моим унижением, но и исполнениями её желаний. Но... у меня один маленький и очень важный вопрос. С чего вдруг я ей должна? Что я такого сделала, что внезапно стала должна ей? Дома я несколько недель до отъезда ей, отчиму с матерью на глаза старалась не показываться, а сюда мы только что приехали и даже поговорить не успели, так что я просто не могу быть должной.
Да ещё и не упустила возможности показать свою крутизну. Она что специально ищет случай оскорбить кого-нибудь или делает это не задумываясь, на автомате? Почему нельзя без этого? Так сложно просто, без грубости, без оскорблений говорить со мной? Разве обязательно всегда показывать своё превосходство и унижать меня? Трудно обойтись без этого?
Естественно, всех этих вопросов я не стала задавать Ангелине, просто, внимательно посмотрев на неё, тихо сказала:
- Я слышала.
- Тогда не надо переспрашивать, - даже не посмотрев в мою сторону, холодно ответила она.
Конечно, зачем обращать внимание на меня, если можно просто показать свою 'крутость', игнорируя и унижая всех. Хотя, не совсем 'всех'. Она унижает только тех, кто не входит, по её понимаю, в элиту этого мира. Лично я думаю, что в 'её' элиту входят лишь те, кто боготворят и восхищаются ею. Остальные же попадают в категорию все. Все, кого Ангелина презирает и считает никем. В эту категорию 'всех' вхожу и я. Не знаю, к счастью это или наоборот. Но переметнуться в 'элиту', к Ангелине, никогда не хотела. Проще живётся, когда ребята из элиты не обращают на тебя внимания, не донимают тебя сплетнями и другими 'важнейшими' делами.
А ещё этот высокомерный холод постоянно слышен в её голосе! Она же не Снежная Королева, в конце концов! Почему нельзя разговаривать искренне, улыбаясь? Только не той фальшиво-насмешливой ухмылкой, которой она меня постоянно одаривает, а настоящей, чистой улыбкой?
- За что? - всё же решилась спросить у неё.
Надеюсь, мой голос не звучал как у побитой, напуганной мышки? Не хотелось бы ещё больше унижаться перед той, кто и так считает, что я ничто и, общаться с такими как я выше своего достоинства.
- За молчание, - чётко прозвучало в ответ.
- Что?
Честно, я сильно удивилась и совершенно ничего не поняла. И не потому, что отвечая, Ангелина поправляет прическу, как будто ничего не происходит. Это меня сейчас совсем не волновало. Меня гораздо больше смутил её спокойный вид и слова. Ещё я совсем не поняла, что она имела в виду. За какое, такое 'молчание' я ей должна?
Сейчас, когда меня переполняли интерес и настороженность, она будто специально делала все медленно, чтобы извести меня. От этого захотелось вскочить с кровати и закричать 'Ну же!', но я прожила с Ангелиной под одной крышей достаточно долго и за это время усвоила, что если её поторопить, то она только одарит насмешливым взглядом и назло всему свету будет всё делать ещё медленнее. Мне совсем не хотелось ждать, только для того чтобы узнать, что 'сестрица' подразумевала под своими словами.
Наконец-то закрыв своё карманное зеркальце и убрав его вместе с помадой и телефоном в сумочку, Ангелина обратила на меня внимание, насмешливо спросив:
- Мне рассказать Аристарху Андреевичу, что в нашей комнате поселился твой комок шерсти?
Ну, конечно! Как я об этом не подумала? Как могла забыть, что Ангелина, как и Эдуард Васильевич, любит из всего извлекать выгоду? И почему сразу об этом не догадалась? Было бы глупо предположить, что за свою 'доброту' она ничего не потребует. Теперь мне стало всё предельно понятно...
'Сестричка' за молчание о том, что я привезла сюда Буцефала, решила у меня что-то потребовать. Хотя почему что-то? Уверена, она уже знает, что приказать мне сделать. И самое ужасное в этой ситуации то, что я буду должна выполнять все её распоряжения, скорее всего, до конца этого года или, вообще, до конца школы. Потому что пока тут будет жить Буцефал, она не перестанет меня шантажировать. И, конечно же, не забудет каждый день издеваться надо мной, напоминая, что всё завит только от неё, и если ей что-то не понравится в моём поведении, то мне придется попрощаться с пушистиком.