- Утекает, сочится, как песок между пальцев, - сказала Линда и состроила такую забавную гримасу, что лицо Мартина снова расцвело.
- Но это на самом деле очень важно, - Линда снова стала серьезной. Человек с приятной внешностью может всю жизнь прокрутиться, ничего не делая. Особенно во Франции.
- Я недостаточно хорошо знаю французский, чтобы прокрутиться, ничего не делая, - сказал Мартин весело. Он встал, ткнул сестру пальцем в макушку и направился к низенькому столику возле самого окна, который служил здесь баром, - добавить в виски льда.
- Понимаешь, Мартин, - снова заговорила Линда, - мы решили просто тебя предупредить - тактично, ненавязчиво. Мы не хотели...
- Слушайте, - сказал Мартин, не отводя глаз от окна, - вы гостей не ждете?
- Гостей? - изумился Виллард. - В такой час?
- Там какой-то человек, он смотрит сюда, - Мартин вытянул шею, чтобы разглядеть угол дома. - А к балкону приставлена лестница... Так, теперь он слез...
- Лестница! - Линда вскочила с тахты. - Там дети! - и она бросилась из комнаты наверх. Мужчины рванулись за ней.
В холле возле дверей детской горела лампочка, свет ее проникал в комнату, и Мартин разглядел две кроватки и мирно посапывающих мальчишек. Из полуоткрытой двери соседней комнаты слышался мерный храп служанки. Дав Линде и Вилларду время убедиться, что с детьми все в порядке, Мартин направился к окнам. Окна были открыты, но дорогу на балкон преграждали жалюзи, опущенные до самого пола и закрытые на крючок. Мартин откинул крючок и вышел на балкон. Балкон опирался на Колонны главного входа и тянулся вдоль всего фасада. Ночь была сырая и темная, туман еще сгустился, свет из окон первого этажа отражался в лужах и мешал смотреть. Мартин подошел к перилам и, перевесившись, стал всматриваться в темноту. Откуда-то сбоку из-за стены донесся шорох, Мартин глянул туда. На черном фоне древесных стволов быстро удалялось расплывчатое белое пятно. Мартин повернулся и ринулся через комнату мальчиков, на ходу шепнув Вилларду: "Он внизу. С той стороны".
Мартин мчался вниз, прыгая через три ступеньки, за ним мчался Виллард. Мартин распахнул входную дверь, прогромыхал по гальке, устилавшей подъездную аллею, и, минуя лестницу у балкона, бросился за угол. Виллард успел на ходу прихватить в нижнем холле фонарик, но фонарик был слабый, и луч его бессмысленно тыкался то в мокрый склон, поросший густой травой, то в чащу кустов и деревьев, где скрылся незваный гость.
Уже без особой надежды на успех Мартин и Виллард некоторое время продирались сквозь эти заросли, царапаясь о кусты, вспахивая кучи мокрых, набухших, как губка, прошлогодних листьев и резко поводя лучом то в одну, то в другую сторону. Они двигались молча, злоба кипела в них, и попадись им сейчас тот человек, ему бы от них не уйти, разве что он был бы вооружен и готов на все. Но они никого не нашли и ничего больше не услышали.
Прошло еще минут пять, и Виллард сдался.
- Это все без толку, - сказал он. - Пошли назад.
В молчании они повернули к дому. Подойдя к лужайке, они увидели Линду: жалюзи в детской были подняты, и свет, падающий на балкон, выхватывал ее из темноты. Перегнувшись через перила, Линда все отталкивала лестницу, пока, наконец, лестница, покачнувшись, не свалилась на землю.
- Нашли? - окликнула она Мартина и Вилларда.
- Нет, - сказал Виллард.
- В доме все на месте, - сказала Линда. - Он даже не попал внутрь. А лестница эта - наша. Садовник днем лазил и, наверное, забыл ее здесь.
- Иди домой, замерзнешь на балконе, - сказал Виллард.
Мартин и Виллард в последний раз окинули взглядом темную лужайку и неясные очертания стеной стоящего за ней леса. Они подождали, пока Линда уйдет с балкона и закроет жалюзи. Потом вошли в дом. Мартин остался внизу, а Виллард поднялся наверх, еще раз взглянуть на детей.
Гостиная уже не казалась Мартину такой веселой и уютной, как раньше.
Когда Виллард с Линдой спустились вниз, Мартин стоял у окна, через которое он заметил лестницу и человека на лужайке.
- Надо же быть таким идиотом! "Вы гостей не ждете?" - он горестно помотал головой. - Это ночью-то!
- Ну что с тебя взять, ты же только что из Калифорнии, - сказала Линда.
Они засмеялись, и сразу стало легче на душе. Виллард долил всем виски.
- Мне бы притвориться, что я его не заметил, - сказал Мартин. - Отойти от окна как ни в чем не бывало, выйти через боковую дверь...
- Такие сообразительные люди бывают только в кино, - сказал Виллард. А в нормальной жизни они спрашивают: "А не ждете ли вы гостей?"
- Но знаете, что интересно, - сказал Мартин, припоминая, - мне кажется, если бы я еще раз столкнулся с этим типом, я бы его узнал. Ведь, в сущности, он был от меня в пяти шагах и свет из окна падал прямо на него.
- Похож он был на преступника? - опросила Линда.
- Кто в час ночи не похож на преступника?
- Я позвоню в полицию, расскажу им, что тут у нас произошло, - и Виллард направился в холл, к телефону.
- Погоди, Джонни, - Линда протянула руку и остановила его. - Лучше утром. А то ты позвонишь, они примчатся и всю ночь не дадут нам спать.
- Но нельзя же сидеть сложа руки, - возмутился Виллард, - и смотреть, как какие-то люди безнаказанно взбираются по лестницам и ломятся в твой дом.
- Я не вижу проку в этом звонке, - сказала Линда. - Сегодня они его все равно не поймают.
- Что верно, то верно, - заметил Мартин.
- Зато они непременно полезут наверх осматривать детскую, разбудят мальчиков, напугают их... - Линда говорила сбивчиво и нервно. До этой минуты она держалась молодцом, но теперь наступила реакция, она была вся как на иголках и ни сидеть, ни разговаривать спокойно уже не могла. Зачем все это нужно? - продолжала она. - Ты не должен быть таким упрямым!
- Кто упрямый? - изумился Виллард. - Я сказал только, что хорошо бы вызвать полицию. Я что, на этом настаивал? Мартин, скажи хоть ты!
- Ну, как сказать... - начал Мартин рассудительно, желая задобрить сестру. - По-моему...
Но Линда не дала ему договорить.
- В конце концов он же ничего не сделал! Заглянул в окно, только и всего. И не спать целую ночь из-за того, что кому-то взбрело в голову заглянуть к вам в окно, - по-моему, это глупо. Я вообще готова поклясться, что это был не грабитель...
- То есть как? - возмутился Виллард.
- А что ему здесь грабить? Драгоценностей у меня нет, а моей единственной шубе уже семь лет от роду, и ни один вор, если он в здравом уме...
- Тогда что же он все-таки делал на этой проклятой лестнице? - спросил Виллард.
- Может быть, он просто-напросто охотник подглядывать в чужие окна, предположила Линда.
- Просто-напросто! - Виллард залпом проглотил свое виски. - Если ты ходишь целый день в чем мать родила, не задергивая при этом штор...
- Ну не будь таким ханжой, - сказала Линда. - Кто меня здесь видит, кроме бурундуков?
- Здесь! Если бы только здесь! А то где бы мы ни жили. Ох, эти современные женщины! - Он с горестным видом повернулся к Мартину. - Вот женишься - сам увидишь: половину времени ты будешь бегать и задергивать шторы, если ты, конечно, не хочешь, чтобы вся Америка любовалась тем, как твоя жена одевается и раздевается.
- Не ханжи, Джон, - Линда повысила голос. - Ну кому в этой глуши может прийти в голову...
- Мне, - сказал Виллард, - и этому типу с лестницей тоже, видимо, пришло в голову.
- Кто знает, что у него было на уме? Ладно, я сдаюсь. С сегодняшнего дня начинаю задергивать все шторы до единой. Но все равно это ужасно. Так жить в своем собственном доме. Как в тюрьме.
- Изредка накидывать на себя халат - это, ей-богу, не значит жить как в тюрьме, - заметил Виллард.
- Джон, - произнесла Линда колючим голосом, - у тебя ужасная привычка: ты становишься ханжой в самые решительные моменты жизни.