– Стало быть… – невысокий седоватый человек поднялся из-за стола и заходил по комнате. – Стало быть, первый круг пройден, а это значит…
– Это значит, дорогой мой Вениамин Игоревич, – вступила Дольская, – что теперь мы можем перейти к запретной на первом кругу практике. Нам будет подвластно время и пространство!…
– Ну и что думаешь? – Смолин сидел в уютном кресле в квартире Лены.
– Не знаю, не знаю… – задумчиво ответила девушка. – Похоже, что тебя кто-то о чем-то предупреждает. По крайней мере, я бы истолковала это так.
– Предупреждает? С чего ты взял? – нахмурился Смолин.
– Ну как, – удивилась вопросу Лена. – Ты же сам приволок эту выписку из книги, а там написано, что каждому, мол, уготовлена своя судьбы. И вот, эта звезда, она как бы тебе и говорит, что от судьбы не уйдешь.
– Да я никуда и не собирался, в общем-то, – усмехнулся Смолин, вспомнив свой душный офис и ненавистную работу юриста.
– Слушай, Юр, может это из-за твоей работы? – будто прочитав его мысли, вдруг, спросила Лена.
– А работа-то тут при чем?
– Ну, мало ли… Ты же там крупными делами ворочаешь, деньги и все такое… – Лена поправила очки, то и дело съезжавшие с переносицы на самый кончик носа.
– Нет, этот вариант отсекается, – уверенно ответил Смолин. – На работе у меня уж точно проблем нет, а если и есть какие-то, то связанные ну никак не с делами…
– А с чем? – живо поинтересовалась она, почуяв, что дело, возможно, попахивает амурными приключениями Смолина.
– Совсем не с тем, о чем ты подумала. – Уловив интонацию старой подруги, отговорился Смолин.
– Аааа… – протянула Ленка. – Ну ладно тогда…
Смолин тем временем переместился с кресла прямо на пол, застеленный толстым ковром. Лена же расхаживала из стороны в сторону, поглядывая из под своих очков.
– Ладно, я склоняюсь к тому, что это была чья-то дурацкая шутка, – резюмировала она.
– Странноватая какая-то шутка… – хмыкнул Смолин.
– Ну я же говорю – дурацкая!
Оба замолчали, погрузившись в свои размышления. За окном вечерело, и еще один душный летний день уходил в историю. К слову, то был субботний день, а стало быть выходной. Но настроение у Смолина было отнюдь не праздное: загадочное письмо никак не шло у него из головы.
– Слушай, Юр, а как тот дядька выглядел, который конверт принес? – прервала молчание Лена.
– Да я его и запомнить толком – то не успел. – Честно признался Смолин. – Обычной совершенно. Брюки, рубашка, лет сорок…
– Обычный говоришь…
– Обычный.
– Ну-ну… – пробубнила она себе под нос.
– И это все, что ты можешь сказать?
– А ты чего ждал? – огрызнулась Ленка. – Я тебе что – потомственная гадалка что ли?
Она выудила из пачки тонкую длинную сигарету и закурила.
– Дедовы книги посмотрел все?
– Все.
– И что?
– И ничего. Нашел только про эту звезду. – Смолин начинал злиться. – Я ж тебе уже все рассказал!
– Не кипятись. – Ленка изящно сбросила пепел с кончика сигареты в пепельницу в виде ракушки. – Пока ничего не произошло ведь? Нет. И я думаю, что и не произойдет. Ну пришел кто-то, ну принес бумажку. И все. А ты панику развел.
– Да какая паника… Интересно просто, – сконфузился Смолин, которому вдруг стало неловко за свое нервное состояние. И правда, а что произошло-то?..
Они еще немного посидели, поговорили о том, о сем. После чего Андрей Юрьевич Смолин отправился домой, придя куда, он понял, что если записка и была чьей-то шуткой, то шутка эта явно затягивается.
Дед позвонил посреди ночи. Олег сначала подумал, что телефонные переливы его мобильника ему снятся, но, в конце концов, он понял, что телефон звонит на самом деле.
– Олежка, умираю я… – прохрипел дед, едва Олег поднес трубку к уху.
– Дед, что случилось?! – Сон сняло как рукой.
– Приезжай, прямо сейчас приезжай, – совсем угасающим голосом попросил дед и связь прервалась.
Олег моментально вскочил с постели, включил свет и, посмотрев на часы, обнаружил, что стрелки показывают начало третьего. Наспех одевшись и схватив сумку, в которую полетели документы и кошелек, Олег пулей вылетел в коридор, но замешкался в поисках ключей. Он точно понял, что оставлял их на тумбочке возле входной двери, но теперь их там не было. Обшарив все карманы и перерыв ящики, Олег окончательно потерял терпение, беспрестанно ругаясь и раскидывая вещи куда попало. Ключей нигде не было.
Открыть стальную дверь, защищавшую вход в его квартиру возможности никакой не представлялось. Однажды Олег уже терял ключи, но тогда не помог даже пришедший из ЖЭКа подвыпивший мужичок, который долго копался сначала в замке, потом приспосабливал специальный ломик то так, то этак. Но все было напрасно. Дверь стояла насмерть.
– МЧС надо вызывать, – развел тогда руками мужчина.
Прибывшие спасатели вскрыли дверь какими-то неимоверными усилиями, применив при этом целый арсенал инструментов. Дверь при этом совсем не пострадала, но вот замок пришлось менять. С тех пор Олег относился к ключам настолько бережно, насколько это вообще было возможно. И вот они снова пропали…
Где-то посреди своих поисков Олег понял, что раздражало его психику кроме пропажи – он опять слышал этот странный монотонный стук, который, казалось, раздавался со всех сторон сразу.
– Совсем, суки, оборзели, – выругался он в сердцах. – Приеду – милицию натравлю!
Поняв, что ключи, если они где-то и лежат, найти уже точно не удастся, ввиду того бардака, который он сам же устроил потроша всю вокруг, пленник пришел к единственно возможному в той ситуации выводу – если нельзя выйти через дверь, можно сделать это через окно. Подскочив к подоконнику, Олег дернул раму, и свежий ночной воздух ударил ему в лицо. Вдохнув полной грудью, он перекинул сумку через голову, чтобы он не соскочила во время спуска, и забрался на подоконник. Вниз смотреть было не то чтобы страшно, но немного неприятно – хотя этаж был всего-навсего третий, высота потолков в дореволюционном доме давала о себе знать. В данном случае третий этаж вполне соответствовал пятому в панельной пятиэтажке.