... После одного из сеансов связи с «Марсом-3» я спросил у знакомого астронома:
— Стоят ли на станциях приборы, которые будут вести поиски признаков жизни на Марсе?
— Мы же не писатели-фантасты, — улыбнулся он, — на станциях аппаратура, которая нужна для исследований реального, а не вымышленного Марса.
— И не жалко их?
— Марсиан, что ли? — переспросил учёный. — Обидно чувствовать себя одинокими в Солнечной системе, но это действительность.
— Неужели там нет, ну, ничего живого, цветочка какого-нибудь или муравья?
— Нет... По крайней мере, я так считаю...
Конечно, он прав, мы знаем это. Ведь Марс — некое подобие Луны, пустынной и безжизненной. Первым марсианином стал спускаемый аппарат советской станции «Марс-3», и мы его сделали своими руками.
Владимир Губарев
Центр дальней космической связи
СПУТНИК
Мы утром, пока ещё смутно,
Увидеть сегодня могли,
Как движется маленький спутник —
Товарищ огромной Земли.
Хоть он и действительно малый,
Но нашею жизнью живёт.
Он нам посылает сигналы,
И их принимает народ.
Эпоха дерзаний и странствий,
Ты стала сильнее с тех пор,
Когда в межпланетном пространстве
Душевный пошёл разговор.
Победа советского строя —
Путь в дальнее небо открыт.
Об этом звезда со звездою
По-русски сейчас говорит.
Ярослав Смеляков
22 АПРЕЛЯ — ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ В. И. ЛЕНИНА
ЗАВЕТАМ ЛЕНИНА ВЕРНЫ
В столичном шуме и в тиши селений
Я слышал — люди часто говорят:
«Ах, если б мог он, если встал бы Ленин,
Как был бы он успехам нашим рад!»
Михаил Исаковский
ГОРСТЬ ЗЕМЛИ
Солнце вынырнуло из-за горизонта, багровое и большое, и пески заалели, точно обрызганные кровью. Что-то тревожное, угрожающее почудилось мне в этом пейзаже. Я живо представила себе, как пятьдесят с лишком лет назад английские интервенты привезли сюда двадцать шесть бакинских комиссаров, двадцать шесть большевиков-ленинцев, измученных, но непокорившихся, твёрдых духом.
Здесь, на двести седьмой версте, на перегоне между Ахча-Куймой и Перевалом, пятьдесят шесть лет назад прогремели выстрелы.
Вот он, вечный памятник им, гордый, торжественный и простой. А вокруг — люди, сотни людей в красных галстуках. Из разных городов и сёл съехались они сюда.
Нас, бакинских пионеров, сорок человек. Из рук в руки бережно передаём мы небольшую шахтёрскую лампу. В ней светится огонёк. Это частица того огня, что навечно зажжён в память героев-комиссаров в нашем городе. Мы передаём его пионерам из Ашхабада. Пусть и у них никогда не гаснет этот священный огонь.
По очереди подходим к памятнику и застываем в почёт ном карауле. Отсюда, с возвышения, далеко во все стороны видна пустыня. Она и та же, что была тогда, в тревожном восемнадцатом, и совсем другая. Новая жизнь, новые люди живут здесь. Да и само слово «пустыня» значит в наши дни совсем не то, что раньше. Пески те же, но среди барханов выросли белые города, встали буровые вышки, их прорезали дороги и линии электропередач. Всеми богатствами своими воздаёт этот край людям за их великий труд. И всё это — тоже памятник им, коммунистам, героям, отдавшим жизнь за счастье людей, за справедливость, за ленинскую правду.
Там, у памятника, я насыпала в пилотку горсть земли. Может быть, сюда, в этот песок, упала капля крови одного из двадцати шести расстрелянных. Сейчас земля эта в пионерской пилотке лежит под стеклом в нашем школьном музее среди других бесценных экспонатов: старых газет, документов, оружия...
Горсть рыжеватой земли... Я не могу смотреть на неё без волнения. Мне кажется, что она рассказывает о трагических великих днях.
Ира Виценко.
г. Баку, Азербайджанская ССР
НАШ МОЛОДОЙ ГОРОД ОКТЯБРЬСКИЙ
Наш город стоит на берегу реки Ик. Эта река небольшая. Когда едешь через Ик по мосту, то, как бы ты быстро ни ехал, всё равно это займёт не меньше двух часов. Никто из приезжих сначала не верит, а потом узнают, что по реке проходит граница времени: сидишь на левом берегу — одно время, сидишь на правом — на два часа больше. Такая река есть не в каждом городе.
Город наш очень молодой, ему всего двадцать четыре года, но он очень красивый. В нём нет кривых и косых улиц, маленьких, покосившихся домишек, какие бывают в старых городах. Улицы в нём прямые, как стрела. В нашем городе никто не сможет заблудиться. Раньше на месте нашего города не было ничего, просто степь и овраги.
На пионерском сборе вожатая рассказывала нам, что таких новых городов очень много теперь в нашей стране. А рядом с ними огромные электростанции, химические заводы, металлургические комбинаты. И мы думали и говорили о том, что, когда вырастает такой новый город, как наш, страна наша становится ещё сильнее. И если бы Владимир Ильич Ленин увидел все эти новые города, заводы, электростанции, он бы очень порадовался.
Самое главное в нашем городе — это добыча нефти. Октябрьский потому и вырос на пустом месте так быстро, что здесь были найдены огромные месторождения нефти. Нефть — очень важная вещь в жизни страны. Те, кто не имеет с этим дела, может быть, даже не представляют, как нужна нефть, но в нашем городе об этом знают все. Когда находят нефть, она бьёт из скважины фонтаном. А когда уже напор становится меньше, у скважины работают насосы, которые откачивают нефть. На каждом таком месте стоит нефтяная вышка. У нас в городе этих вышек очень много, а за городом ещё больше. Куда ни глянешь, куда ни пойдёшь — везде вышки. Вечером на вышках загораются огни, и если подлететь в это время к Октябрьскому на самолёте (у нас есть свой аэродром), то сверху может показаться, будто город волшебный. Только мы, к сожалению, ещё не летали на самолёте. Это нам рассказали другие ребята.
Саша Монов, Вова Максимов, Венера Хасаева.
г. Октябрьский, Башкирская АССР
НА БЕРЕГУ ОКЕАНА
Мы живём на самом берегу Великого Тихого океана. Наш адрес короткий: Камчатка, село Жупаново. Прежде от Москвы до нас приходилось добираться не один месяц. А теперь «Ил-18» за тринадцать часов домчит вас до Петропавловска-Камчатского, и вертолёт или местный самолёт за сорок минут доставит в посёлок. А летом можно доплыть ещё и на пароходе. И зимой и летом гудит прибоем океан. В отлив он тихий, журчащий. А в прилив бьётся о скалы и шипит пеной, рассыпается брызгами. Во время шторма огромные волны вышвыривают на берег целые деревья и обломки скал.