А «невидаль» уже крутилась возле моих ног и ласково повизгивала.
Альбатрос не был гордым псом. Он начал ко мне подлизываться сразу же, как только почуял, что я — своя.
Хоть я и не чувствовала себя после санатория больной, дома меня всё ещё щадили и не брали помогать взрослым в поле. Зато уж в огороде я навела порядок!
По утрам я брала лейку, маленькую цапку и отправлялась в гряды. Альбатрос бежал впереди. Пока я полола, он неуклюже сидел в бороздке на коротеньких лапках и умильно заглядывал мне в глаза, будто всё время рассказывал что-то своё, собачье.
Всё в огороде росло буйно, а бобы — особенно. Стручки наливались на глазах. Я оглядывала их и замечала, какие сорву раньше, а какие потом, мечтала, как буду угощать ребят своим любимым лакомством.
Как-то утром я выглянула в окно и обмерла: моя бобовая грядка была изрыта вдоль и поперёк! Измятые, истерзанные растения валялись тут и там, доживая, казалось, последние минуты. А в бороздке, сладко потягиваясь, нежился Альбатрос.
— Бобы!!! — взвыла я. — Скотина! Подлая собака!..
Я бросилась в огород, готовая растерзать несносное животное, но Альбатроса и след простыл! Закидывая короткие ноги куда-то вбок, он перемахнул несколько грядок и шмыгнул под забор.
Часа два провозились мы с тётей Устиньей, прикапывая уцелевшие стебли.
— Не реви, — уговаривала она, — бобы приживчивые, поднимутся...
Они и правда поднялись. Только в местах, которых коснулись собачьи когти, остались чёрные полосы.
Альбатроса я больше не ругала, но он, чуя неладное, меня сторонился. Не заигрывал, не вскакивал на колени и в огород не провожал. Когда никого, кроме меня, не было в доме, он лежал на своей подстилке у двери, сверкал желтоватыми белками умных глаз в мою сторону, и мне казалось, что пёс не желает больше разговаривать со мной. Он даже перестал со мной здороваться! Всем своим видом он показывал, будто это не он, а я была в чём-то виновата.
Надвигалась сенокосная пора. Оставаться в эту пору дома — чистое наказание. Я упросила дядю Федю починить мои старые сандалии, чтобы не колко было ходить по кошеному, — собралась со всеми ездить в луга.
Дядя Федя принёс шило, дратву и уселся у окна за работу. Я вертелась около.
Вдруг за окошком как-то странно и пронзительно заверещал петух:
«Ква-а-ах, кух-кох!..»
Мы глянули и увидели целое облако красных перьев и пуха. На моей бобовой грядке Альбатрос терзал соседского петуха!
— Цыть! — гаркнул дядя Федя.
Собака выпустила птицу, и петух зашагал прочь.
Так вот в чём дело! Я вспомнила, что в прошлый раз на грядке мы с тёткой Устиньей тоже видели красные перья...
Бобы были безнадёжно загублены. Но я их больше не жалела. Мне хотелось загладить свою вину перед Альбатросом. Ведь добрый пёс спасал мои бобы! И разве он виноват, что делал это неумело?..
С перепугу пёс забился под крыльцо. Он не хотел выходить на мой зов. Тогда я сама к нему полезла. Он глядел на меня насторожённо и виновато повизгивая. Я погладила длинную, узкую мордочку, ласково помяла мягкие, тёплые уши. В полутьме блеснули желтоватые белки, но не сердито, а приветливо.
— Красавец мой, умница... Хорошая собака, — говорила я Альбатросу и гладила короткую, чёрную шерсть.
Пёс тыкался холодным носом в мои ладони и всё рассказывал, рассказывал, даже подвывал тихонько. И я понимала, о чём он говорил.
Тамара Волжина
ЛЕТНИЕ СТИХИ
КОЛОКОЛЬЧИК
Неказистый, неприметный,
Он качает головой,
Не серебряный, не медный
Колокольчик голубой.
Колокольчик молчаливый —
Это маленький цветок,
Перезвоны-переливы
Не разносит ветерок.
Евгений Ильин
ОДУВАНЧИК
Одуванчик у дорожки
В пышной шапке,
С длинной ножкой.
Я нашла его в лесу,
Но с собой не унесу:
Лишь возьму его в букет,
Дунет ветер — шапки нет!
Л. Аграчёва
МАК
Только солнышко взойдёт —
Мак на грядке расцветёт.
Бабочка-капустница
На цветок опустится.
Поглядишь —
А у цветка
Больше на два лепестка!
Е. Фейерабенд
Ведзижев Ахмет. Верблюд Исропила
ВЕРБЛЮД ИСРОПИЛА
Ещё издали я увидел во дворе у Сулеймана Исропила. Они о чём-то спорили и размахивали руками. Я подумал, что дело тут пахнет ссорой. Не успел я вбежать в калитку, как Сулейман закричал:
— Послушай, что он говорит! — И сам продолжал: — Он говорит, что отец купил ему верблюда!
Я опешил. Откуда в наших краях взяться верблюду? Есть у нас кони и буйволы, держат осликов, но верблюда... Правда, однажды я видел верблюда, когда ездил с мамой в Грозный. Там на базаре один приезжий из Ногайской степи торговал арбузами. Вот у него и был верблюд. Он стоял привязанный к возу и жевал арбузную корку. Я не побоялся подойти к нему. Хотел погладить его по морде, но не достал. Верблюд посмотрел на меня умными глазами и сам нагнул голову. Я долго гладил его по голове и думал, что, наверное, дома у него есть похожий на меня мальчишка, которого он любит. Но чтобы верблюда купили Исропилу, этому я не мог поверить.
— А слона тебе, случайно, не купили? — спросил я.
Исропил высокомерно посмотрел на меня и ничего не ответил. Это меня немного озадачило. Если бы он стал спорить и доказывать, то сразу было бы видно, что он всё выдумал.
— Кто это купил тебе верблюда? — недоверчиво спросил я,
— Отец. — Он снова замолчал, словно всем своим видом хотел показать: не веришь — не надо.
Я заколебался. Больше всего смутило меня то, что он сказал: «Отец». «Если бы выдумал, то не стал бы примешивать отца, — подумал я.— Отец Исропила уважаемый в нашем Сунжа-Юрте человек. Работает он в колхозе бригадиром». Но туг я вспомнил слова, которые часто говорит моя бабушка: «Бывает и у достойного отца сын дуралей». Это она так говорит, когда ругает меня. Может и у такого уважаемого человека, как отец Исропила, быть брехливый сын. «Но зачем ему так врать, — думал я, рассуждая сам с собой, — ведь это в два счёта выяснится». А мне очень даже хотелось, чтобы всё это оказалось правдой и у нас в ауле появился верблюд. Но на всякий случай я всё же сказал: