Все было, все было так и все так будет, Семен знал это. Ощущение дежавю не проходило, напротив, усиливалось. Вот, сейчас скрипнет дверь…
Дверь действительно скрипнула, и в гулкой пустоте коридора застонали половицы под грузным телом командира.
«И ничего изменить нельзя…» - с тоской думал Семен. Снежная круговерть за окном подтверждала это его предположение.
- Переборцев! – окликнул его командир, приблизившись.
Семен, как ни трудно ему было, отсоединился от окна, повернулся кругом и принял для общения с начальником определенное уставом положение тела. Положение это, причем, он принял с особым старанием и тщание, дабы начальник, а точней – командир, не решил, что он, Семен, сомневается, что главней командира на этом участке суши никого, лишь один господь Бог.
- Ты что здесь делаешь? – спросил командир Семена голосом, который рассеивал любые сомнения в том, кто говорит, буде у кого такие сомнения появились бы.
- Я к вам, товарищ полковник, - сообщил свою цель Сенька, подивившись одновременно своему внутреннему равнодушию и даже некоторому оцепенению. А какой смысл волноваться, коль скоро все уже было, а то, что еще будет – предопределено? – Я отпроситься хотел, мне нужно в Светлин-Русс съездить.
- Хм, нужно… - засопел полковник. – Всем нужно. Мне вот тоже нужно.
- Но, праздники… - вяло развивал тему Семен. – Я свободен, не в наряде.
- Свободен ты на пенсии будешь, - возразил концептуально командир. – А пока служишь – занят постоянно, 24 часа в сутки, запомни. Тем более что праздники. Ты же знаешь, что в такие дни боеготовность должна быть повышенной.
- Знаю, - вздохнул Семен. – В другой раз я отпрашиваться и не стал бы. Но сейчас, сегодня, товарищ командир, очень нужно.
Глаза старого полковника светились пониманием, но это ничего еще не значило. Семен знал, что, несмотря на то, что командир был в душе человек добрый, во всем, что касалось службы, он был непреклонен. Да, он страдал всегда, когда ему приходилось отказывать подчиненным в их просьбах, но делал это регулярно, поскольку служба и долг для него были превыше всяких условностей и сантиментов. И его просьба была из разряда неосуществимых, Семен видел это по лицу командира.
- Не могу, Переборцев, не могу, - подтвердил догадку подчиненного полковник. – Сегодня я не могу тебя отпустить. А если все запросятся? Да многие уже и пытались. Нет, планируй поездку в другой раз, вот хотя бы через недельку.
- Через неделю поздно будет, - пожал плечами и обреченно вздохнул Сеня. – Через неделю не к кому ехать будет.
- Ничего не поздно! – возмутился командир. – Ты человек военный, сиречь – подневольный, и если твоя подруга этого не понимает, грош ей цена!
- Нет, товарищ командир! – запротестовал Семен. – Она все понимает и вообще хороший человек.
- А если хороший – подождет! – отрезал командир. – А не станет ждать – туда ей и дорога, такие подруги для нас, военных людей, не годятся. Не дождется, может быть, сама потом локти кусать будет. А ты не дергайся, и не нервничай, надо же знать себе цену. И вообще, нечего тебе на одной замыкаться, это тебе такой мой совет. Скажу тебе по секрету больше, у нас здесь, рядом, в Городе такие кандидатуры есть – с ума сойти можно. Миллионерши. По шестьсот тысяч одних процентов в год получают. Полюби вот такую! Ну, или женись сперва, потом полюбишь.
Сеньке почудилось, что над головой его треснул потолок и следом стали рушиться стены. Но командир ничего подобного не замечал, поэтому продолжал в том же духе:
- Э, ладно, расскажу тебе одну историю, по секрету. Есть в Городе одна дама. Все при ней, и лицо, и фигура, и ниже… Любая другая рядом с ней – дурнушка, даже самая писаная красавица при виде ее чернеет от зависти. Ну, идеал, фантазия, если ты понимаешь. Причем, строго между нами, дворянка, отпрыск какого-то там рода, если верить… А верить в этом случае можно. Ее предки еще в прежние, старые времена успели перевести все свое состояние на запад, в какой-то там банк, не суть важно какой, швейцарский. Состояние то с тех пор преумножилось, уверяю тебя, но родственники, как водится, поумирали один за другим. Она – единственная наследница, все ей завещано. Но вступить в наследство она может только там, то есть должна уехать отсюда, эмигрировать. А она, представь, ни в какую! Не хочет. Страну свою она любит, Родину, вот так. Пока все эти процессы идут, присылают ей переводы, пять тысяч, каждый месяц. И никто ничего не знает. Работает себе на скромной работенке, а живет припеваючи. Но, поверь мне, себя блюдет, ни с кем ничего такого не допускает. Аристократка, высшей пробы, ага. По завещанию на свадьбу ей выдадут сразу шестьсот тысяч, денег. Вот и думай, Сеня, что стоит, а что не стоит. Делать. Могу дать наводку, она моя соседка, а работает в Спорттоварах. Все озвученное, конечно, шутка. А может и не шутка.