— О, все в порядке, Стрейнджуэйз. Надеюсь, мне не понадобится возбуждать дело о компенсации.— Он слегка подчеркнул слово «дело».— Всегда предпочитаю договариваться по-дружески, а вы?
— Тяжело падать, но легко прощать?
— Возможно. Зависит от обстоятельств.
— Приятно видеть вас хотя и пострадавшим, но не сломленным. От каких именно обстоятельств?
— Скажем, от размеров потерь.— Бентинк-Джоунс указал на группу, стоящую у подножья лестницы, ведущей вверх, через деревню.— А вот и мисс Мэссинджер. Очаровательная женщина и великий талант — даже гений. Слышал, что ей заказали бюст одного из членов королевской семьи.
— Малышка Челмерс тоже здесь,— промолвил Найджел, устремив взгляд своих светло-голубых глаз прямо в маленькие серые глазки Айвора Бентинк-Джоунса.— Она напомнила мне Вордсворта{22}.
— Вордсворта? Господи!
— Помните эти строки? «И первоцвет{23} береговой лишь простаком был для него».
Па сей раз мистер Бентинк-Джоунс не нашел, что ответить, и, когда они спешились, отошел в сторону с задумчивым видом. Примроуз Челмерс смотрела на его удаляющуюся спину; ее лицо под венецианской шляпой было абсолютно невозмутимым.
Во внутреннем дворе монастыря епископ двадцать минут говорил о православной церкви. Затем греческие гиды повели экскурсантов осматривать темную часовню, библиотеку, содержащую семьсот тридцать пять византийских манускриптов, и другие достопримечательности. Найджел заметил, что Примроуз повсюду следовала за ним и Клер. Несомненно, девочка ожидала от пего каких-то зловещих контактов с одним из монахов. Их было здесь более чем достаточно — красивых мужчин, доброжелательно улыбающихся посетителям, с бронзовыми лицами, бородами, высокими шапками и рясами, делающими их точными копиями епископа Макариоса. Найджел подумал, что Примроуз причинит куда меньше вреда, если будет шпионить за ним, а по за кем-либо из его компаньонов по путешествию. Все же девочка раздражала своей назойливостью, и, когда они поднялись на крышу монастыря, чтобы посмотреть па развертывающуюся внизу поразительную панораму моря и островов, Найджел подошел к ней.
— Как сегодня поживает слоненок? — осведомился он.
— Вы имеете в виду меня?
— Да — слоненка, обладающего ненасытным любопытством.
— Что-что?
Сказки Киплинга явно были не в почете в семействе Челмерс, возможно, опасавшемся фетишизма в отношении животных.
— Знаешь, я вовсе не замаскированный агент НФОК,— серьезно и доброжелательно сообщил Найджел.
Примроуз уставилась на него с каменным выражением. Затем на ее лице мелькнула хитрость.
— Ах, это?!— с презрением сказала она.— По-вашему, я верю в такую чушь?
— Но ведь сначала поверила, не так ли?
— Вся эта шпионская ерунда — просто компенсирующая фантазия. Я скоро это поняла.
— Будем надеяться, что тут не кроется нечто худшее.
Лицо Примроуз вновь стало хитрым и загадочным. Найджел выстрелил наугад:
— Теперь у тебя есть лучшая рыбка для жарки?
— Не понимаю, о чем вы.
— Любопытство — замечательная штука,— продолжал Найджел.— Но оно может быть опасным. Любопытство убило кошку.
— Какую кошку?
Найджелу пришлось сдаться. Девочка стояла, глядя па него сквозь толстые стекла очков и отвечая ровным, занудным голосом, словно диктофон, проигрывающий запись беседы. Любые человеческие контакты с ней казались невозможными.
Позднее Найджел горько сожалел о том, что не стал настаивать.
VI
Незадолго до полудня группа спустилась с горы, чтобы осмотреть пещеру, где, как считается, Святой Иоанн, будучи в изгнании, написал Книгу Откровений. В пещере было очень темно, и только когда глаза привыкли к мраку, они увидели, что она превращена в церковь. Низкий потолок, неровный пол, блеск икон, тихие голоса — все создавало атмосферу тайны.
Епископ Солуэйский прочитал фрагмент Книги Откровений — его глубокий голос рокотал во тьме, как река, омывающая валуны,— потом попросил присоединиться к его молитве. Однако едва он успел приступить к молитве, как послышался женский голос, звучащий неестественно громко в сумраке пещеры:
— Забери меня отсюда, Мел! Я не могу этого вынести! Здесь так темно!.. Пусть он замолчит! Выпусти меня — это все равно что быть похороненной заживо!
Послышался шепот шокированной публики, а затем шаркающие звуки — миссис Блейдон выводила сестру из пещеры. Епископ, сделавший паузу, вновь начал молитву — сильный голос и возвышенные слова вызывали чувство, подобное очищению, а произнесенное всеми «аминь» было отнюдь не просто формальным.