— Как приятно, что ваше хобби приносит вам не только деньги, но и моральное удовлетворение. По-вашему, Джереми Стрит способен не только совращать малолетних, но и душить их?
— О деньгах вопрос не возникал,— небрежно ответил Айвор.— Конечно, Стрит тщеславный эгоист. Такие люди, по моему опыту, не терпят никаких препятствий.
— По вашему тюремному опыту? Вы встречали там убийц?
Айвор по-собачьи фыркнул.
— Я думал, что мы дружески болтаем. Очевидно, я ошибся.
— Вам не пришло в голову, что если Стрит — отчаянный человек, не терпящий препятствий, то шантажировать его опасно?
— Не сомневаюсь,— спокойно отозвался Айвор.— Но, как я уже говорил, я его не шантажировал.
— Какова же ваша версия вашего вчерашнего с ним разговора?
Бентинк-Джоунс поведал ее тем же небрежным тоном.
Он рассказал Стриту о том, что видел, и заявил, что его долг — сообщить обо всем отцу Фейт Трубоди, если Стрит не оставит девушку в покое.
Вскоре у дверей каюты появился Никки, выглядевший удрученным. Он покачал головой, глядя на Найджела, который тут же сказал:
— Думаю, у этого джентльмена есть пленка, которую он хотел бы проявить. На корабле есть кто-нибудь, кто мог бы это для него сделать?
— Разумеется.
— Вашу камеру, пожалуйста.— Найджел протянул руку в сторону Бентинк-Джоунса, который вскочил па ноги с возгласом:
— Какого черта! Я категорически отказываюсь...
— Возьмите у него камеру, Никки.
Никки положил руку на голову Айвора, надавил с такой силой, что тот сжался на койке, как гармошка, и вырвал у него фотоаппарат. Внутри оказалась катушка пленки.
— Забыл сказать вам,— заговорил Найджел, когда Никки удалился,— что Джереми Стрит упоминал о сделанных вами фотографиях.
Бентинк-Джоунс бросил на него взгляд, похожий па отравленную стрелу.
— Я пожалуюсь капитану, судовладельцам! Это возмутительно!
— Знаю. Грабеж в открытом морс. Кстати о кражах. Как выглядела последняя запись в книжечке Примроуз Челмерс, которую вы забрали у нес, мертвой?
Глаза Айвора забегали по каюте. Он весь надулся, но гнев исчез из его голоса:
— Не знаю, о чем вы.
— Все остальное в ее книжке было написано чернилами, которые расплылись из-за морской воды бассейна и стали нечитаемыми. Но мистер Челмерс рассказал мне, что ее последняя запись была сделана карандашом. Вы могли это прочитать и прочитали, прежде чем выбросить книжку за борт. Что она написала?
— Я не прикасался ни к какой чертовой книжке!— Айвор захныкал, как часто делают на допросах закоренелые преступники.
— Тем хуже для вас. Если бы вы сообщили мне эту информацию, то это могло бы облегчить ваше положение. В противном случае, учитывая сделанные вами фотографии...
Найджел блефовал. В камере могло не быть негатива; возможно, он вовсе не существовал — Бентинк-Джоунс и сам мог блефовать, говоря Стриту, что сфотографировал его и Фейт.
— Каковы ваши предложения? — осведомился Айвор.
— При определенных обстоятельствах Джеромы Стрита можно было бы убедить держать язык за зубами.
— Не смешите меня! Конечно, он будет молчать. Он не может позволить себе скандала, если в этом замешан мистер Трубоди.
— А вам не приходило в голову,— любезно спросил Найджел,— шантажировать самого Трубоди? Ведь у него денег побольше, а речь идет о репутации его дочери.
Бентинк-Джоунс пожал плечами.
— Я спросил насчет ваших предложений.
— Ну, вы отстанете от Стрита, а я — от вас, но мне нужно знать, что было в записной книжке Примроуз.
— Отказ от уголовного преследования за материальное вознаграждение в высшей степени аморален, верно? — усмехнулся толстый человечек.— А если я откажусь?
— Тогда я передам вас греческой полиции и сообщу имеющуюся у меня информацию о вас в Скотланд-Ярд, согласен Стрит или нет.
— Нет у вас никакой информации,— фыркнул Айвор.
— Вы забываете, что это расследование убийства. У меня есть свидетель, который видел вас выходящим, па палубу вслед за Примроуз как раз перед ее убийством.
— Вы блефуете.
— Я попрошу ее повторить заявление в вашем присутствии.— Найджел двинулся к двери.
— Подождите! Я клянусь, что не имею никакого отношения к смерти девочки!
— А потом, когда ее тело обнаружили, вас видели проявляющим к этому нездоровый интерес. Вы украли ее записную книжку, так как боялись, что она_ содержит сведения о вашей деятельности шантажиста.
— Это просто нелепо!
— Афинская полиция едва ли с вами согласится. Всего наилучшего.