— Выпьешь что-нибудь? — спросил Николя.
Он подвел ее к ближайшему буфету и заказал бокал шампанского для Франсуазы и виски для себя. Солнечные блики и тени играли на одежде гостей. То и дело люди узнавали друг друга в толпе, слышались возгласы, восклицания с полным ртом: «Добрый день! Как поживаете?» — и улыбка тонула в жевательных движениях. Гора сандвичей и пирожных на тарелках таяла со сказочной быстротой. У официантов был ошалевший вид, но они приободрились, заметив в саду мадам де Шарнере, которая с милой улыбкой на лице инспектировала свое царство. Месье де Шарнере присоединился к жене; они подошли к Франсуазе, обменялись несколькими светски-пустыми фразами:
— В Париже вышло бы совершенно иначе! — сказала хозяйка дома. — Но все висело на волоске! Если бы пошел дождь, все было бы кончено!
К ней подошли друзья, и она исчезла, оставляя за собой шлейф недоговоренных слов.
— Пойдем к другому буфету! — позвал Николя. — Здесь одни только старики!
Даниэль и Дани преградили им путь:
— Мы вас повсюду искали!
— А мы только что пришли, — объяснил Николя. — Здорово, да?
— Конечно, — согласился Даниэль, — вот только я в ярости из-за того, что папа не явился!
— Он не был и на твоей свадьбе, — напомнила Франсуаза, — неужели ты полагал, что он отступит от своих привычек ради помолвки Жан-Марка, которого даже отказывается пускать в дом?
— Ты права, конечно, права! Здесь мама с Ивом!..
— Где они?
— Там, возле дома…
— Пойдем?
— Куда торопиться? — спросил Николя. — Я зверски хочу выпить!
И он потянул их в сторону второго буфета, который осаждала еще более плотная толпа. В тот момент, когда они пробирались к столу, к ним присоединился Жан-Марк.
— Уф! — воскликнул он. — Я оставил Валери с шайкой зануд, у нее выдержки побольше. Что вы пьете? Замечу, что шампанское — первоклассное. Мой будущий тесть — личный друг производителя.
Все тут же решили выпить шампанского, кроме Николя, который желал «продолжить» с виски. Франсуаза подняла бокал, вгляделась в лицо брата. Он смущенно улыбнулся, словно просил прощения за собственную удачу. Ей показалось, что Жан-Марк незаметно отдаляется от нее, падает в легковесный мир богатых снобов, где она никогда его не достигнет.
— А как же я? Мне ты ничего не нальешь?
Никто не заметил, как она подошла. Валери стояла, высоко задрав подбородок, ее маленькая гордая головка выглядела сегодня еще более заносчивой на длинной стройной шее.
— Кстати, я звонила подрядчику сегодня утром, — сказала она. — Он поклялся, что квартира будет готова к концу июня.
— Тем лучше, тем лучше, — буркнул Жан-Марк.
— Где вы поселитесь? — спросила Франсуаза.
— На авеню Бюжо, — ответила Валери. — Папа нашел нам фантастическую квартиру на последнем этаже, с террасой. Кстати, это совсем недалеко от вас! Жан-Марк говорил, что ты прелестно все устроила после переезда!
Франсуаза растерянно посмотрела на брата, перевела взгляд на Валери и сказала:
— Да нет, мы всего лишь покрасили стены!
— У меня тоже все будет предельно просто, — кивнула Валери, — я склоняюсь к горизонтальному решению…
Дани слушала, приоткрыв от удивления рот. Даниэль с тревогой смотрел на жену, словно опасался, как бы она, поддавшись всеобщему безумию, не заболела манией величия.
— Я бы очень хотела взглянуть, что у тебя получилось, Франсуаза! — попросила Валери.
— Как только Александр вернется, мы соберем у себя близких друзей, — быстро ответила Франсуаза.
Она сделала глоток шампанского, и тысячи маленьких иголочек обожгли ей язык. Щеки у нее горели. Ей казалось, что все окружающие читают в ее сердце и жалеют ее. К счастью, Валери, издав радостный возглас, уже бежала навстречу новым гостям:
— Зизи! Мари-Элен!
Она пылко расцеловала — щека к щеке, чмок-чмок в сторону! — двух клоунесс с обесцвеченными волосами и черными, торчащими, как щетина сапожной щетки, ресницами. Школьные подружки или курортные приятельницы, утерянные и вот теперь счастливо обретенные! «Решено, мы больше не расстанемся!» Представляя Жан-Марка, Валери старательно удерживалась, чтобы не произнести: «Мой жених», чем снова вызвала у Франсуазы раздражение. Голоса звучали все выше, Зизи и Мари-Элен все видели — пьесы, фильмы, балеты, выставки картин, показы высокой моды — и числились в числе избранных зрителей. Даже Валери плелась в хвосте этих специалисток по парижскому искусству. А вот Николя, нисколько не смущенный, бодро подавал реплики. Франсуаза изумленно слушала, как он упоминает знаменитых актеров, запросто называя их по именам, как критикует пьесу, о которой всего лишь прочел рецензию в газете. Костюм королевского синего цвета он одолжил на один день у товарища по студии, туфли с пряжками давно требовали новых набоек, но Николя плевать хотел на все эти мелочи, он сиял, размахивая рукой с зажатым в ней стаканом виски.