— Окхой, ты ничего не смыслишь. Зачем Ромешу приходить к нам? И почему я должен заботиться о его вещах?
— По всей вероятности, Ромеш-бабу сейчас раскаивается в своих поступках, — начал оправдываться Окхой. — Разве не долг старых друзей поддержать его? Можно ли покинуть его в такую минуту?
— Окхой, — отвечал Оннода-бабу, — нам неприятно, что ты все время говоришь о нем. Сделай милость, никогда не вспоминай при нас о Ромеше.
— Не волнуйся, отец, — нежно промолвила Хемнолини. — Тебе вредно. Окхой-бабу может говорить все, что он желает. В этом нет ничего плохого.
— Нет, нет, простите меня, — извинился Окхой. — Я не понял всего.
Глава пятьдесят четвертая
Мукундо-бабу со всей семьей готовился к отъезду из Бенареса в Мирут. Вещи были уже упакованы, и отъезд назначен на следующее утро. Комола все еще надеялась, что какое-нибудь событие помешает их отъезду или, может быть, доктор Нолинакха еще раз навестит своего пациента. Но не случилось ни того, ни другого.
Нобинкали боялась, что в суматохе Комола может исчезнуть, и в последние дни не отпускала ее от себя ни на шаг. Всю работу по упаковке вещей взвалили на девушку. Доведенная до отчаяния, она в последнюю ночь мечтала тяжело заболеть. Тогда Нобинкали не увезет ее с собой, а, может быть, к ней пригласят небезызвестного доктора. Закрыв глаза, она представляла себе, как перед лицом надвигающейся смерти почтительно берет прах от ног доктора и умирает.
В последнюю ночь Комола спала в комнате Нобинкали, а на следующий день поехала на вокзал в экипаже хозяйки. Мукундо-бабу ехал во втором классе, а Нобинкали с Комолой устроились в женском купе.
Наконец, поезд тронулся. Свисток паровоза разрывал сердце Комолы, как в неистовстве рвут лиану клыки обезумевшего слона. Девушка жадно смотрела на проносящийся за окнами вагона город.
— Где коробочка с паном? — послышался голос Нобинкали. Комола молча подала ее.
— Так и знала! — гневно воскликнула Нобинкали. — Ты забыла положить в бетель известь. Что мне с тобой делать! Если я сама не позабочусь, то все идет прахом. Дъявол в тебя вселился, что ли? Ты нарочно злишь меня. Сегодня не посолены овощи, завтра молочная каша отдает землей. Ты думаешь, мы не понимаем твоих проделок? Вот подожди, приедем в Мирут, я тебе укажу твое место!
Когда поезд проезжал по мосту, Комола высунулась из окна, чтобы в последний раз взглянуть на Бенарес, раскинувшийся по берегу Ганга. Она не знала, где находится дом Нолинакхи. Но мелькавшие перед глазами в быстром беге поезда набережные, дома, островерхие храмы — все казалось ей наполненным его присутствием, все было бесконечно мило ее сердцу.
— Чего это ты высовываешься из окна? — послышался окрик. Ты ведь не птица! Без крыльев не улетишь!
Когда Бенарес скрылся из виду, Комола вернулась на свое место и молча уставилась в пространство.
Поезд прибыл в Моголшорай. Комола шла, как во сне. Она не замечала ни шума вокзала, ни сутолоки людской толпы. Так же машинально пересела она с одного поезда на другой.
Наступило время отхода поезда, как вдруг Комола вздрогнула, услышав хорошо знакомый голос.
— Мать! — окликнули ее.
Комола обернулась, выглянула на платформу и увидела Умеша. Радость осветила ее лицо.
— Это ты, Умеш!
Умеш открыл дверь купе, и в то же мгновенье Комола была на платформе, а Умеш, почтительно склонившись к ее ногам, приветствовал ее. Он широко улыбнулся ей.
В ту же секунду кондуктор захлопнул дверь купе.
— Комола, что ты делаешь! — кричала Нобинкали, беснуясь в купе. — Поезд отходит! Садись скорее! Садись!
Но Комола ничего не слышала. Раздался свисток, паровоз запыхтел и двинулся с места.
— Откуда ты, Умеш? — спросила Комола.
— Из Гаджипура.
— Все здоровы? Как дядя? — засыпала его вопросами девушка.
— Он хорошо себя чувствует.
— А как поживает моя диди?
— Она все глаза по тебе выплакала, мать.
Глаза самой Комолы наполнились слезами.
— Как Уми? Помнит ли она еще свою тетю?
— Пока ей не наденут браслеты, которые ты подарила, она ни за что не будет пить молока, — отвечал Умеш. — А как наденет их, начинает размахивать ручонками и кричать: «Тетя уехала!..» Мать, глядя на нее, все плачет.
— Как ты здесь оказался? — продолжала спрашивать Комола.
— Мне надоело жить в Гаджипуре, вот я и уехал.
— Куда же ты теперь направляешься?
— Поеду с тобой, мать.
— Но у меня нет ни пайсы.
— У меня есть деньги, — заверил ее Умеш.
— Откуда? — удивилась Комола.