– Просто прелесть, – ответила она, стараясь говорить как можно проще и следя за тем, чтобы ее рука не напряглась, но и не слишком расслабилась под его нажимом.
– Гм, – кашлянул он, не сводя глаз с ее джинсов, на которых уже шелушилось подсохшее пятно от маринары. – А его брат был сильно на него похож?
– Какой брат? – Неужели Джерри ничего не помнит? – У Дейва и Бет нет других детей, ты что, забыл?
Он кивнул.
– Я говорю о Поле.
От одного этого имени по спине Лиллиан, как всегда, сразу побежали мурашки, но то, как Джерри произнес его, напугало ее особо.
– О чем ты?
– Ты же знаешь, о чем я говорю, зачем притворяться? – Он продолжал смотреть на пятно.
Она так привыкла говорить о Поле неправду, что теперь даже не сразу сообразила, что именно хочет сказать ей муж.
– Боже мой, – только и смогла прошептать Лиллиан, когда до нее наконец дошло, – ты все знаешь…
Она могла сделать вид, будто ничего не понимает. Могла продолжать настаивать на лжи, которую преподносила ему все время, но тон, каким Джерри произнес эти последние слова, подтверждал, что он ей просто не поверит. И это напугало ее так сильно, что ей захотелось вскочить и бежать, куда глаза глядят.
– Как? – спросила она, удивляясь, что он еще держит ее руку. – Как ты это узнал?
– Я всегда это знал. – Он едва сдерживал улыбку. – Врачи сказали мне в больнице, пока ты была без сознания. Я был там твоим ближайшим родственником. Я принимал за тебя все медицинские решения. Когда они сказали мне, что недавно ты родила ребенка, я ответил, что они ошибаются. А потом… – он опустил глаза, снова переживая те мгновения, – я обратил внимание на то, с каким волнением Дейв спрашивает о тебе, как он стремится посидеть с тобой каждую свободную минуту. Оставалось только сложить вместе то, что говорили мне врачи, и то, что я видел своими глазами.
Вот и настал тот миг, которого она так страшилась, миг, когда вся правда о ней, Дейве и Поле вышла наружу. Этот страх преследовал ее по ночам, не давая спать, тяжким грузом лежал на ее плечах днем, мешая быть не то что счастливой, но даже нормальной, так она боялась, вдруг кто-нибудь слишком близко подберется к ее тайне.
– О, Джерри, я так перед тобой виновата, пожалуйста, прости меня, если можешь, – взмолилась она, поднося его ладонь к своей груди, туда, где билось сердце.
Он кивнул, и уголки его рта приподнялись буквально на миллиметр.
– Я давно тебя простил.
– Ты должен был сказать мне, что знаешь, Джерри. Почему ты молчал? Знаешь, как сильно мне хотелось рассказать тебе обо всем? Но я боялась, что потеряю и тебя, и мальчиков. Боялась, что ты меня возненавидишь.
Джерри покачал головой.
– Ничего я тебя не ненавижу. Даже когда только узнал, и то не ненавидел. Просто я ждал, когда ты сама мне обо всем скажешь. Но ты молчала, и я тоже ничего не говорил. Боялся, что ты убежишь от меня к Дейву. – На его виске снова начала набухать сердитая жилка. Значит, у него опять поднимается давление.
Лиллиан провела по ней похолодевшими пальцами. От ее прикосновения жилка как будто сгладилась.
– Если ты простил меня, – тихо спросила она, – то почему ждал так долго?
– Потому что, когда мы вернулись домой и на нас тут же набросились репортеры, я понял, что ложь необходима. Если б ты рассказала им правду о Дейве и о ребенке, которая потом повторялась бы с миллионов телеэкранов, обсуждалась бы по всему миру, а мы бы все это слушали, это, в конце концов, убило бы наш брак. – И он поцеловал ее в ладонь, а она подняла руку и погладила его по коротким волоскам на шее, как раз над воротником. – Ты ведь поэтому солгала мне, правда?
– Да, у меня ведь было время обо всем подумать.
– И все равно ты могла бы мне сказать, – сказал Джерри.
– Я рада, что ты все знаешь, – ответила Лиллиан и притянула его к себе так близко, что их губы встретились в коротком, но страстном поцелуе, после чего муж отодвинул ее от себя, положив обе руки ей на плечи.
– Но больше не лги мне никогда. Обещаешь? – умоляющим голосом попросил он.
– Обещаю. – Не успела она ответить, как ей показалось, будто огромная тяжесть упала с ее плеч.
Джерри отодвинулся от Лиллиан, опершись спиной на один из столбиков кровати.
– Значит, тебе еще есть что мне рассказать. – И он сложил на груди руки, а Лиллиан растерялась.
Каких еще признаний он хочет? Конечно, остались еще подробности, но, похоже, основную канву он знает. У нее был роман с другим мужчиной, и она родила от него ребенка. А потом солгала об этом мужу. Хотя есть еще одна важная вещь, совсем другого рода…