А вот теперь пришло время серьезных мер. Серьезных, но минимально использующих те запасы Ки, что у меня были в наличии.
— Секретная техника: Новое начало, - повторяю я старую свою шутку, прислоняя ладонь к собственной груди… и лишаюсь волос. Всех, включая брови и даже ресницы. Мелкое неудобство, к тому же временное, но оно моментально делает меня неузнаваемым. Собрать с себя волосы, поместив их в пакет, сложить пиджак около умывальника. Поместить два рулончика свернутой туалетной бумаги в туфли, чтобы изменить походку.
Отлично, в таком виде я легко доберусь до ближайшего бутика, в котором куплю самую пеструю гавайку из возможных, а заодно очки. Не темные, а простые, без диоптрий. Последний штрих самый сложный, мне нужно делать при ходьбе то, что не делал никогда — сутулиться, но с этим я тоже справляюсь.
Теперь можно отправляться на охоту за пришельцем.
Сама она, по своей технике исполнения, была совершенно тривиальным занятием. Доехать до электрички с тремя пересадками до района Кавасаки, пройтись минут десять, стараясь не особо пугать встречных своим внешним видом (получалось не очень), затем забраться в совершенно ничем не защищенный подъезд жилого дома, подняться на пятый этаж и, тщательно просканировав всё вокруг интересующей меня цели с меткой, вскрыть замок квартиры.
Одним из главных сомнений по поводу независимости кистомеи или вообще их полноправной принадлежности к разумному виду было то, что они, будучи почти идентичны людям, не усиливали свои организмы имплантами, технологии которых у них были в наличии. Это же подозрение озвучил в видеозаписи и сам Хаттори, выдав свою версию, в которой никто еще не видел настоящих кистомеи, лишь их кукол.
Это я тоже собирался проверить.
Агент, находящийся внутри квартиры, занимался очень важным делом — спал, восстанавливая энергию. Существо никак не отреагировало на моё приближение, я двигался в «пустоте». Сев на кровать, на которой лежала моя цель, я опустил ладонь ему на лицо, отменяя одни заклинания и активируя другие, как заправский жонглер.
Проникнуть в сознание человека несложно, настоящая сложность в том, как с ним взаимодействовать, как разобраться, как узнать нужное. Когда пространство вокруг тебя бурлит богатым эфиром, задача облегчается на порядки, ты просто напитываешь цель своим эфиром до тех пор, пока само его существо, вступив в унисон с энергией, не пойдет к тебе навстречу, желая быть понятым. В случае дефицита энергии подобное исключалось, тем более что речь шла не о человеке, а лишь о ком-то на него похожем, но с совершенно иным сознанием.
К счастью, у меня была Мана. Моя жена готова была на многое, чтобы лучше понять себя, так что мы провели ряд экспериментов… который оказался довольно коротким, хоть и крайне для неё неприятным. Потом было наоборот, но…
Всё, что от меня требовалось — это прикоснуться к дремлющему сознанию «серого» человека, только сделать это не как Акира Кирью, немногословный скромный школьник из скромной семьи, а как Шебадд Меритт, Узурпатор Эфира. Человек, забравший себе абсолютную власть над планетой и живущими на ней, стоящий вне законов, выше любого суда. Тот, кто вел дела с демонами, тот, кто загнал богов в выстроенный специально для них курятник, тот, кто без тени сомнений решал судьбы миллионов.
Блеклое, невыразительное, пассивное сознание «серого» откликнулась точно также, как это сделала Мана — расцвело обожанием и преданностью, способной посрамить любую собаку. Только вот моя супруга была и остается человеком, у которого есть душа, испытывающая эмоции. Здесь же обожание было запрограммировано как рефлекс. Чужое сознание, четко организованное и упорядоченное, распахнулось передо мной, готовое сотрудничать до своего последнего вздоха.
И я узнал всё.
Не было никакой расы всезнающих, свободно изменяющихся в новые виды, пришельцев. Была другая, неудачливые колонисты, потерпевшие крушение на этой планете. Стандартный отряд дальней колонизации расы, имеющей множество сходных черт с насекомыми. Рабочие и боевые особи, несколько драгоценных маток и не менее драгоценных инженеров.
Планета им не подходила, но не категорически. Здесь не было каких-то микроэлементов, необходимых кистомеи для размножения, зато были другие, нарушающие тонкие биотехнологии этих разумных насекомых, мешающие им анализировать материалы.
На это слишком поздно обратили внимание. Кистомеи представляли из себя великолепный образчик быстро приспосабливающегося существа, их прагматичная культура и образ мышления не принимал лишних задержек, поэтому колония была уже наполовину сформирована, и три матки разбужены во время, когда «инженеры» забили тревогу. Колонии кистомеи грозило вымирание.