— С финансированием полный порядок, отчисления идут с твоих счетов, — бурчал мой друг, размахивая стаканом апельсинового сока, на который Асуми смотрела с почти священным ужасом, — только вот буквально с твоим уходом нам начали ставить палки в колеса. Пропала вся поддержка сверху, те люди, которые пробивали нас в прайм-тайм, выбивали споты в рекламе, тащили повестку… всё исчезло. И это сразу вылезло, Акира, понимаешь? На нас накинулись со всех сторон. Кто-то в надежде выжать взятку, кто-то поднасрать Специальному Комитету. Ничего серьезного, но, считай, с экранов наши девочки пропали моментально. Ханнодзи, сучка, уже рассматривает три предложения, каждое хуже, чем твоё, да и соскочить она не сможет, неустойки вписаны, но, если наш проект загнется — девочка улетит, даже не сказав «спасибо за работу».
— Не улетит, — качнул головой я, — Она не дура, прекрасно понимает, что только я могу ей обеспечить защиту. Просто нервирует тебя, набивает себе цену, а заодно показывает, что её популярность на высоте.
— Я так не думаю, дружище. Мия хитрая девчушка, она понимает, что рано или поздно, но Широсаки сдохнет, — мрачно ухмыльнулся Рио, — а ты ищешь его, причем громко, даже до меня слухи уже дошли. Как только этот парень остынет, девочка будет ждать закрытия проекта. Если нас прикроют, а нас очень хотят прикрыть, то вот тогда она и удерет.
— Тогда она уже нам не будет нужна.
— Эй!
— Собирайся. Кажется, у Асуми уже ПТСР от твоего логова, Рио. Мы переместимся в мое.
— Зачем?
— Потому что у тебя написано на лице, Коджима, желание меня как-то использовать, причем в студии или другом публичном месте. Я не против, но твои люди будут охранять моих женщин.
— Мне нужно только место, чтобы умереть… — стон Хиракавы, — … этот ненормальный абрикос меня отравил! У меня мозг не работает!
Пока ехали ко мне, Рио продолжал пялиться на мою голову, но было очевидно, что он не понимает, что с ней случилось. А вот Мана разобралась, причем как бы не с первого взгляда. Когда мы остались наедине на минуту, закрыв двери прежде, чем в комнату пробрался невидимый дрон, жена, обняв меня, заговорщицки прошептала:
— У тебя все волосы теперь растут на одинаковом расстоянии друг от друга…
— Мне пришлось их приживлять, — шепнул в порозовевшее ухо супруги, — Никому не говори.
— Это очень смешно выглядит! — поведали мне совершенно неожиданное, — Но мне нравится!
— Хорошо. Даю тебе важное задание — попробуй привести в порядок Хиракаву. Она, кажется, взяла на себя огонь за вас обеих.
— Да, она просмотрела с Рио четыре сериала. С перерывом на сон. Они даже обсуждали их.
— Значит, она хорошо провела время.
— Но никогда не признается в этом.
— Мне пора идти, — обняв и поцеловав жену, я неожиданно даже для себя, поймал озарение, тут же у неё спросив, — Ты заметила порядок в моих волосах. Значит, и они…
— Нет, — тут же покачала Мана головой в отрицании, — Нерациональное использование ресурсов.
— Для всех?
— Кроме меня. И Рио? Он…
— Нет, он просто психопат. Пойду помогу ему с медиа-бизнесом.
— Мы будем ждать.
Коджима хотели спасти свои активы и инвестиции. Пусть всё шоу оплачивал я деньгами кистомеи, отец моего друга, и он сам вложили в кампанию свою репутацию, связи и специалистов, теперь же им требовалось диверсифицировать доходы за счет имеющихся в наличии звезд. Я в этом мог сыграть значимую роль… и сыграл её, забрав из родительского дома засидевшихся там Эну и Такао.
— Эна — это, конечно, Эна… — пробубнил задумчивый как никогда Коджима-младший, — Но «томбоев» сейчас мало. Так, оденьте её как «томбоя» и принесите барабанную установку! А еще потребуется вода! В бутылке! Такао, иди сюда.
— Что?
— Вот вода. Облей сестру, когда она переоденется.
— Почему я?
— Потому что я плачу тебе зарплату!
Пока Рио носился со своей новой идеей, я поймал одну из его подчиненных, затребовав себе ноутбук и репертуары каждой девушки-айдола, работавшей на нашем проекте. Когда этот аниме-маньяк освободился, отлипнув от ожесточенно лупящей палочками по мокрым барабанам мокрой Эны, у меня уже получилось переработать несколько песен из запасного «пула» у айдолов. Рио сильно удивился происходящему, но получив объяснение, что нельзя остаться собой, когда у тебя дома целая студия и куча озабоченной будущей славой молодежи, вызвал специального песенного человека, начав передавать ему мои наработки. Такао «работал», стоя в окружении отчаянно улыбающихся девушек под обстрелом фотоаппаратов.
Дело спорилось.
В обед я уединился, начав анализировать данные, которые как вытянул из сети, так и получил из выпотрошенного сознания «серого», умершего во сне по естественным причинам в виде остановки дыхания. Агенты кистомеи не были полноценными людьми ментально, их человеческая часть формировалась «поверх» блока, в котором я так удачно недавно покопался, и теперь они для меня были куда предсказуемее.