Катастрофа, случившаяся в японских генных репозиториях, была для них колоссальным ударом.
Сообщество «серых» по своей сути очень напоминало тайное общество, которые нет-нет, да появлялись буквально везде на этой планете. Они действовали как Старые рода, подминая под себя «долгоиграющие» производства и нередко предоставляя слуг-шпионов тем же самым родам. Они наблюдали, они систематизировали и каталогизировали. Они изучали Ки. Затем случился тысяча девятьсот сорок пятый, и «серые» начали набирать мощь, потихоньку вводя в человечество новые технологии, получая за это ресурсы и иные блага. Они начали готовиться к проекту по клонированию более чем за пятьдесят лет до того, как собрались передать эту технологию.
Это должен был стать их первый и последний проект планетарного масштаба… и, естественно, он строился со священной для всех кистомеи экономией ресурсов. Своеобразно строился, но, тем не менее, «серые» не ожидали такого удара. Он не столько причинил реальный вред, потому как обмен излишками в репозиториях был, сколько привлек внимание. И вот это вызвало у них хаос.
С одной стороны, мне остается только найти выход на любого более высокорангового «серого», которые тут, в Токио, обязательно есть. Хаос в этом должен помочь. Достаточно лишь нескольких секунд наедине, чтобы я смог вырвать из его разума нужную мне информацию, которая позволит поставить точку… на всём. С другой стороны… я не вижу ни единого пути для осуществления подобного. Придется выжидать.
— Акира, — рядом появился непривычно серьезный Рио, — Здесь один человек. Он хочет с тобой переговорить.
— Я что-нибудь должен знать? — спросил я, вставая.
— Да, — кивнул мой друг, делая приглашающий жест, — Его зовут Кэзухико Тотомару, второй советник министра культуры. Должность почти фикция, на самом деле он высокопоставленный переговорщик между семьями дзайбацу и другими влиятельными людьми. Его стоит выслушать.
— Значит, выслушаю, — кивнул я.
Фигура такого уровня не сидела смирно в фойе студии Коджима. Этим занимался водитель Тотомару, который вежливо предложил мне проехать несколько десятков метров до кафе, в котором и ожидал меня его босс. Кивнув Рио, я сел в чужой автомобиль. Вскоре я уже занимал место за круглым столиком веранды второго этажа, где неторопливо лакомился мороженым пожилой благообразный японец в деловом костюме.
После взаимного представления я принял приглашение этого человека сесть за стол.
— Кирью-кун, — на меня бросили быстрый проницательный взгляд, — Я весьма наслышан о тебе, поэтому предпочту перейти сразу к делу. Мне известно, что ты ищешь одного… молодого человека. Широсаки Кэтсуо. Я знаю, где он находится и могу сообщить тебе его местоположение, если…
Я молчал, демонстрируя, что желаю услышать продолжение.
— … если ты собираешься сделать так, чтобы его больше никто никогда не искал, — съев еще одну ложечку своего лакомства, описал свои чаяния старик, — Я, видишь ли, иногда осмеливаюсь давать советы разным людям, иногда это очень нужные им советы, иногда они нужные вообще. И когда такой молодой человек, как малыш Кэтсуо, пренебрегает этими советами, он бросает на меня тень. Понимаешь, о чем я говорю?
— Да, Тотомару-сан, понимаю.
Передо мной сидел человек, влиянием которого опосредованно воспользовались кистомеи, чтобы заткнуть Широсаки. Это не сработало. Дед разгневался.
— Но есть один нюанс, Кирью-кун, — продолжил мой неожиданный собеседник, — Малыш Кэтсуо, которого какие-то злые люди оставили без солдат, оказался брошен их командирами, от чего сейчас грустит и ищет новых воинов. Только вот он не один. Ему компанию составляет несколько… странных молодых людей. Ну знаешь, из тех, кто балуются разными огонечками, машут кулачками, сучат ножками и… много о себе думают. Вот я и пришел к тебе, лично. Посмотреть тебе в глаза и спросить — а с этим ты справишься? Малыш Кэтсуо не совсем дурак, он позвонит в полицию, если начнется шум…
Вот в чем дело. «Надевшие черное». Кэзухико Тотомару желает, чтобы Широсаки заплатил за свое пренебрежение советами, но сомневается, что я смогу добраться до него.
— Тотомару-сан печется о покое простых японских граждан, и не желает, чтобы его что-то нарушило?