Рио, скрывая всё в себе, отчаянно хотел верить, что Мана знает больше. Что, играя роль для всех, она также играет другую, для него. Что… она знает что-то еще…
Что-то, чего бы очень желал услышать даже он.
Глава 16
Террор и насилие
С точки зрения обычного человека, закон — это некая высшая справедливость, подкрепленная всей силой государства, гражданином которого человек является. Разумеется, есть и международные законы, но о них чаще всего простые смертные даже не вспоминают, им хватает и своих. В целом, это действительно похоже на абсолют, законопослушность — выбор как моральный, так и общественный, социальный. Но нюансы, точнее перспектива взгляда на такое явление как закон — чрезвычайно важная вещь. Что, если преступником является государство? Что, если ты не боишься его возмездия?
Что, если ты всю свою первую жизнь стоял над законами, государствами и прочими изобретениями смертных?
Неважно, что уполномоченный человек, руководитель, тот, кому положено, постановляет, что процесс нарушения закона должен быть исполнен, ибо интересы страны выше, важно, что он делает это, имея представления о механизмах возмездия, которые могут использовать против его нации, или его самого, другие интересанты. Он знает правила игры, он нарушает глобальные, те, что придуманы для широких масс, но при этом действует согласно совершенно другому своду условий и ограничений, куда более подвижному. В подавляющем большинстве случаев, во всей истории этой планеты, подобные решения притворялись в жизнь, их последствия можно было просчитать. Правила были известны.
Теперь они изменились.
Открываю глаза, обнаруживая себя там же, где и закрыл их час назад, в большом, но пустом гардеробе в кабинете на английской военной базе. Основного здания, контрольного пункта, так сказать. Сюда я попал благодаря «пустоте», сделавшей меня совершенно невидимым для глаз военных и персонала. Теперь, полностью раскачав свою Ки, я готов действовать.
Покидать гардероб не обязательно. Выпущенная мной «жажда смерти», взвинченная заранее до предела, моментально убивает большинство людей, оказавшихся на базе, полностью выводя оставшихся в живых из строя. Навсегда. Дело трех секунд.
Правила — они не для всех.
Выхожу из своего укрытия, держа в одной руке пистолет, в другой бумажную карту базы. Оружие нужно затем, чтобы выводить из строя камеры наблюдения, которых здесь хватает. Тревога не звучит, её некому запустить, а данные с камер могут попасть только в местную локальную сеть, полностью независимую от глобальной. Пока что.
Первая моя цель — исправить это, так что, пройдя в один из контрольных залов, представляющий из себя помещение, буквально набитое работающими компьютерами (и лежащими у столов с ними трупами), я подключаю к разъёму одного из этих компьютеров особый трансмиттер, выданный мне врагами человечества. Они, правда, еще не в курсе об этом статусе, но англичане тоже не в курсе, что один из их важнейших военных объектов сейчас захватывается инопланетным компьютером. Точнее, уже захвачен. Вряд ли ему нужно было больше секунды…
Следующая моя цель зовётся контр-адмиралом Стивеном Саундерсом, человеком, под чьим контролем было это место, а также несколько активных инициатив, которыми он управлял отсюда. Теперь англичанин представляет из себя труп с налитыми кровью глазами и руками, вцепившимися в область сердца, но это не мешает мне сделать короткое видео на телефон, в котором рука с пистолетом, нажимая спусковой крючок, проделывает в теле контр-адмирала несколько новых дырок.
— Благодарю вас, Кирью-сан, — отзывается динамик над дверью, — Видео уже отправлено. Пожалуйста, пройдите на площадку номер три, вас заберут оттуда через четыре минуты двадцать восемь секунд.
Очень хороший инопланетный компьютер. Мне он очень нравится, но никак не могу придумать сценария, в котором забираю его себе.
— Следующая цель? — негромко спрашиваю я, выбираясь из здания.
— Гаити, — отвечают мне динамики на проходной.
Небольшая металлическая пластинка, прикрепленная к моему горлу, позволяет обратиться к этому механическому богу в любой момент. Ответить, правда, он может лишь через другие устройства.
Гаити. Странно.
Законы, порядочность, мораль. Ценность десяти, ста, тысячи человек, когда речь идет о миллиардах? Ханжа и моралист малодушно отвернутся от выбора, прикроются иллюзией, что решать должны не они, а компетентные люди, которым подчиняются аналитические центры, разведка, ресурсы, ответственность. Разумеется, они будут правы. С точки зрения простого смертного. У меня никогда не было подобного. Ни центров, ни разведки, ни точки зрения смертных. Только эфир и моя собственная воля.