И началось!
Чановой матрос отправлял рыбу по лентам аппаратчикам, те, с трудом выдирая ее из бункеров, отсылали дальше - на упаковку, где под пепелящие ненавистью взгляды работающих мавров Гена с Серегой укладывали рыбины на транспортер, ведущий в трюм.
Черная ночь висела над судном...
Пробил мой час!
С непривычным уху звуком зашуршали по трюмному лотку увесистые рыбины с фиолетово-серым отливом крупной серой чешуи – деликатесный масляный карась, именуемый в морском простонародье просто «масляной» рыбой, на который так горел глаз у местных перекупщиков. Очередная рыбина мягко съезжали по стали лотка, глухо стукаясь головой о буфер, и тут уж я ухватывал ее за хвост. Дождавшись второй «чушки», стяжатель волок контрабандный улов в обеих руках подальше, и тесно укладывал друг к другу на заранее постеленный картон: пусть полежат немного, подморозятся чуть - чтоб не схватились потом единой глыбой.
О, это не фиолетово-серые рыбины шуршали по лотку – это шелестели зеленые доллары, разноцветные песеты; золотые дублоны и серебряные пиастры сыпались к моим ногам!.. И пиратская косынка уже завязывалась поверх шапки, и мушкет сам-собой заткнулся за широкий кожаный пояс, и не хватало лишь кого-то теперь из него уложить - стрелкой-указателем к сокровищам несметным (Саню, что-ли, Каплицкого из бригады нашей: он длинный и худой - в самый раз будет). И сам Джон Сильвер, приковыляв из трюмного тумана на своей деревяшке, стоял сейчас за спиной и снисходительно похлопывал по плечу: «Вырожденец!».
Изредка «приезжали» и короба с рыбой: как-то надо было и работу изображать: по ходу вахты дело делалось. Мои верные товарищи в цеху шевелились, спешили, судьбу на сей раз за эту горячку не проклиная. Только обреченно вздыхал, почесывая рябую щеку, пенсионер рыбмастер, замирая от одной мысли, что будет, когда обо всем прознает технолог. Но молчал Николаевич – с бригадой из девяти сорванцов - матросов предстояло ладить старику еще полрейса. Утешился седоусый Афанасьевич в конце концов мыслью, что от законно причитающейся доли добычи откажется решительно и бесповоротно.
Исходя уже седьмым потом, пыхтя вовсю, воевал я с масляной, плевым делом успевая разбрасывать еще и короба. Поймав удачу за хвост, волочил выскальзывающие из мокрых рукавиц рыбины, ни капельки не сомневаясь в душе в справедливости подарка Нептуна: это законная награда за труды наши морские, нелегкие. Уж на эти копейки ты, хамовитая береговая бухгалтерша, что задерживаешь зарплату уже годами, лапу не наложишь - перекури! Вот она, долгожданная золотоносная жилка!
Нелишне будет пояснить иному читателю, что в те лихие годы судовладельцы-работодатели- «фирмачи» платили экипажам очень нещедро, и весьма нерегулярно. Обычным делом было получить расчет за рейс спустя год-полтора, да еще через доброго знакомого (разумеется, часть своих кровных тому знакомому за ту услугу отжалев- «отстегнув»).
Чем же жили? Чем Бог посылал, да что самим от случая к случаю урывать доводилось…
Рассвет, верно, уже занимался на белом свете. И работавшие в нашей бригаде мавританцы конечно сыпали проклятия на головы иноземцев, в открытую жгли взорами затеявшуюся суету, но сорваться на глазах у всех, побежать и растревожить сладкий сон своего старшего не решались: проснется начальник, тогда доложат о вопиющем безобразии во всех леденящих горячую кровь подробностях!
В половине седьмого утра трюмный стяжатель вновь показался на упаковке. Из-под шапки валил пар, фуфайка покрылась инеем, рукавицы впору было выжимать.
- Все, хорош - мне уже прятать некуда!
Последняя рыбина показала на ленте свой хвост.
Взошедшее солнце косыми лучами сквозь иллюминатор позолотило ржавые станины транспортеров и лент. И в легком тумане цеховой сырости вдруг возник тяжелый дубовый сундук с ржавыми оковами, и ослепительно блеснули золотые слитки внутри.
Глава 5.
Гнев мавританцев.
Рассветная туманная дымка развеялась с первыми лучами взошедшего над океаном солнца. А вместе с ней, казалось, канула, исчезла, испарилась (разве что-то было?) и ночная канитель.
Обманчивы морские миражи!..
В половине девятого утра, когда технолог, водрузив на свой мясистый, в рытвинах, нос очки, привычно разгладил вислые усы т только-только умостился за столом, намереваясь по обыкновению разобраться в сводках и справках, в каюту без стука влетел Сиди.
- Технологь! – губы мавританца побелели от гнева и особенно четко выделялись на смуглом лице. – Твой матрос украль семь тонн рыба! Я звонить фиш-патруль, у тебя быть проблем!