Ашот хотел залепить, что по межгороду будет звонить, но головой, хотя и чумовой от наркотиков, сообразил: набирать-то придется московский номер.
— Какая разница, начальник? Родственнику в Москве позвоню, он матери на родину передаст.
— Нет, Ашот. Такие фокусы не проходят. Теперь звонить будешь только мне и без телефона.
— Погоди! — взмолился Ашот, обессиленно плюхаясь в кресло.
Он со страхом представил, что сегодня может остаться без «дозы». Это его просто подкосило. Ашот пролепетал:
— Погоди, начальник. Может, договоримся? Я тебе денег дам.
Ситников тоже присел, продавив диван своей массой.
— Ашот, ты чего? Не в курсе, что Петро Ситников денег не берет?
— Возможно, мало тебе давали, честное слово. Я много дам.
Петя прищурился и зловеще произнес:
— За такую наглость, Ашотка, я тебя в надежную «пресс-хату» устрою. Там тебя так проутюжат, что забудешь маму родную.
От безысходности Ашот пошел на последний шаг.
— Тогда звони моему куратору в ГУОП! Вот его телефон.
Он написал на бумажке номер и фамилию куратора.
Ситников узнал фамилию гуоповца, который звонил ему, чтобы не трогали Ашота. Он изобразил изумление, граничащее с уважением.
— Это другое дело… Значит, ты Маври-ковых сдал и в обнаружении трупа Молота помог?
Ашот кивнул и разгладил усы.
— А что же с Молотом случилось? — спросил Ситников, понимая, что Ашоту по этому делу теперь нечего скрывать.
— Мы с Молотом здесь были для базара с Яшей Тундрой, понимаешь. Яша с Толя-нычем явился, но тот спрятался. Драка началась, и Толяныч Молота застрелил. Видишь, я чистый! С какой стати меня задерживать решил?
— Были некоторые соображения, — темнил Петя. — Но теперь нет вопросов. А с куратором твоим я разговаривать не собираюсь, и тебе о нашей встрече докладывать ему не советую. Сечешь, в чем дело?
— Конечно. Угро с ГУОПом не дружит.
— Правильно, Ашот. Так что станем с тобой в дальнейшем общаться за спиной твоих начальников. Будешь мне помогать?
— А куда мне деваться! — удрученно воскликнул Ашот.
Он не имел права раскрывать себя, тем более оперативнику уголовки. Ситников, шантажируя докладом хозяевам Ашота о его признании, мог армянина не только использовать для своих операций, но и прощупывать через него планы ГУОПа. Но Ашота, решившего присвоить армянский «обшак», такие издержки уже не волновали.
— Всё ясно, Ашот, — проговорил Петя. — Ты мне помогаешь, я — тебе.
Ашот, опытный в торговле, запросил сразу:
— Мне позарез надо установить, где Яша Тундра прячется.
— А чего, сильно давит на хвост? — поинтересовался Ситников, часто употреблявший те же выражения, что и его блатные «подопечные».
— Крайняк уже, понимаешь. Надо найти его во что бы то ни стало. Я тебе, Ситников, раскололся. За такое постарайся, честное слово.
— Сделаю все, что могу. — Петя кивнул и, поднявшись, вразвалку вышел из подсобки на улицу.
Он торжествовал: хоть как-то уел ГУОП.
Глава третья
Осиповский сколачивал свою банду по уже имеющемуся опыту таких шаек среди бывших и нынешних работников служб правопорядка.
Самая лихая из них в 986 году у московского универмага «Молодежный» расстреляла двух инкассаторов и женшину-милицио-нера. Двое из банды раньше были сотрудниками уголовного розыска, а один — бывший сотрудник КГБ. В 994 году нанятый в киллеры уфимский омоновец ликвидировал заместителя председателя Верховного Совета Башкирии Р. Мусина. Он высококвалифицированно поставил гранату «на растяжку» к калитке у дома жертвы.
В 1995 году группа налетчиков брала столичный ювелирный магазин «Ева». Они застрелили одного охранника и ранили второго. Организатором ограбления и главарем банды являлся следователь следственного отдела МВД России.
Команда Осиповского состояла из действующих сотрудников милицейских служб. Все они были профессионалами и организовали свою деятельность по четким оперативным и конспиративным правилам.
В группу помимо главаря Осиповского входили шесть человек, поделенных на две «тройки». Активные рабочие контакты членов группы поддерживались со строго ограниченным числом лиц. Каждый специализировался лишь в двух-трех областях. Разделялась информационная и оперативная работа: одна «тройка» занималась разведкой и контрразведкой, другая была исполнительной, киллерской.
Тайна может сохраняться максимум пятерыми людьми. Поэтому каждая из «троек» работала по своему засекреченному плану, автономно от другой. Все данные шли только к Осиповскому, и решения он принимал единолично.