"Шевроле" неслась по ночной дороге, навстречу ярким фонорям и ослепляющему свету фар. За рулём сидел белый мужчина, который еле еле, в полусогнутом положении помещялся в машину. На столько он был огромным. Рядом с ним, на соседнем сиденье, сидел афроамереканец, крутивший в руках пистолет. Сзади сидел третий человек, в бежевом пальто и в очках в золотой оправе.
- Вы сделали, все как я сказал? - спросил этот человек.
- Да, Карлос, все как ты сказал. Видел бы ты их лица. - ответил ему здоровяк водитель.
- Хорошо.
Глава 8. Пол "Сладкий Пол" Скопо.
Робби лежал в своей комнате у себя дома и смотрел в потолок. Внизу тихо играла музыка. "Квин", любимая группа его отца, исполняли свою известную композицию - "Богемскую рапсодию".
В комнате стал улавливаться приятный запах фирменной маминой шарлотки, которая уже вот-вот должна была приготовиться.
- Робби, сынок, спускайся кушать. - послышалось снизу.
Робби поднялся с постели и пошёл на кухню.
Все было так странно, как в тумане. Робби спускался по лестнице и стены начали плыть. Ощущение было похоже на опьянение, но он не был пьян. Он сохранял ясность ума, но его ноги были почему-то ватными и все вокруг начало куда-то плыть.
Он спустился вниз, и увидел сидящего на кресле в гостиной перед телевизором отца, который смотрел концерт "Квин". Он молча, как под гипнозом, уставился в ящик совершенно пустыми глазами. В руках у него был дробовик.
- Отец. - позвал его Робби. Собственный голос отозвался эхом у него в ушах и от этого ему стало не по себе. Роберт Джилз так и продолжил молча сидеть перед телевизором.
- Сынок, иди кушать. - Робби повернул голову налево, и увидел стоящую по среди кухни мать. Она улыбалась странной улыбкой во весь рот, которая так и не сходила с её лица.
Робби вошёл на кухню. На тарелке лежал кусок шарлотки, аппетитный, горячий, только что из духовки, но ему почему-то совсем не хотелось его есть. Этот кусок, вызывал у него отвращение, рвотные позывы, и Робби быстрее отвернулся от этого странного куска пирога.
Его мать стояла к нему спиной и что-то резала на разделочной доске.
- Мама, - обратился к ней Робби. - А что с отцом?
Она повернулась к нему и он опять увидел эту жуткую улыбку.
- У отца был сегодня трудный день на работе, Робби. Не огорчай его сегодня. Не огорчай его сегодня. - она повторила два раза одно и тоже предложение.
Робби, все ещё не понимающий, что вообще происходит с его родителями и с ним самим, вышел из кухни и направился в гостиную, где сидел его отец.
Войдя в комнату, он увидел, что телевизор уже был выключен. Роберт Джилз все так же сидел на кресле и смотрел уже в чёрный экран.
"У отца был сегодня трудный день на работе..." Робби застыл на месте. "На какой работе? Отец уже много лет был на пенсии."
Он быстро обошёл кресло и увидел, что рубашка его отца вся была пропитана кровью. Он был мерт.
Робби подлетел к нему и начал впопыхах растягивать пуговицы на его рубашке и проверять его пульс.
- Отец, отец, отец, отец! - приговаривал все время Робби и пытался толчками "оживить" своего отца, но ранения были смертельными. Пули прострелили лёгкие, сердце, селезенку и печень.
- Мама. - вслух сказал Робби, вскочил и понесся на кухню.
Войдя на кухню, он увидел, что его мать лежит на полу, все ещё с той же жуткой улыбкой, а вокруг её головы была лужа крови. Её тело застыло в неестественной позе.
Её окружили четыре человека: двое из них были в чёрных костюмах, чёрных рубашках, чёрных галстуках, чёрных туфлях, и в таких же чёрных шляпах. За место лиц у них была пустота. Да, у них не было лиц. Пустота или чёрная субстанция поглотила их полностью.
Другими двоими, были мертвецы Джереми Харлей и Даниэль Батлер. У первого была сломана челюсть и простреляна шея, из которой лилась красная кровь. У второго прострелено в нескольких местах тело и огромная дырка в голове. Они были такими, какими их оставил Робби. Все четверо смотрели в его сторону, молча и недвижимо.
Робби со всей силы схватился за волосы и разинул рот. Его ноги стали очень ватными, и из-за этого он резко грохнулся на пол. Он выпучил обезумевшие глаза и пытался закричать. Но не смог. За место крика, из его рта вырвался слабый стон. И так каждый раз. Он кричал, но за место крика был стон. Крик - стон, крик - стон.
Вдруг, все четверо двинулись в сторону Робби. Он начал отползать назад, точнее ему так казалось, потому что, вскоре он понял, что остался на том же месте, где и был.
Они подошли вплотную, встали над ним как судьи и начали смотреть. Ему казалось, что они смотрели прямо ему в душу, выворачивая её наизнанку, разрывая её на части. Робби почему-то подумал о том, что он в аду.
Робби в ужасе пытался изо всех сил закрыть глаза и опустить голову вниз, чтобы не видеть всего этого безумия, но у него снова ничего не получилось.
"Господи Иисусе, - думал он про себя. - Что происходит... Господи, Господи, Господи."
А они все стояли и смотрели, смотрели своими мёртвыми глазами, своими чёрными лицами. Он не знал когда всему этому придёт конец, время тянулось так медленно, что стало казаться, что это не закончится никогда.
Но нет. Через пару секунд, как он об этом подумал, все четверо достали пистолеты. Чёрные пистолеты. Они направили их на Робби и одновременно нажали на курки.
Пули вылетали одна за одной, протыкая на сквозь тело Робби, проникая в его внутренние органы и застревая там. Он все это чувствовал. Чувствовал каждую входящую в него пулю. Боль была такая яркая, такая настоящая. Она разливалась по всему его телу, заставляя его биться в конвульсиях.
Гильзы от их пистолетов вылетали как от пулемётов. Они стреляли уже на протяжении двух минут, не перезаряжаясь, не останавливаясь. У них почему-то никак не кончались патроны.
Но и Робби не думал умирать. Он лежал на полу, с открытыми глазами, его окрававленное тело подпрыгивало на полу из-за непрекращающихся выстрелов.
Через пять минут расстрела, на его теле, кажется, не осталось живого места.
Наконец, они прекратили стрелять, и тут Робби вдруг почувствовал, как куда проваливается. Всё вокруг начало плыть с тройной силой и четыре фигуры начали медленно растворяться. Он буквально чувствовал как умирал. И он был рад этому.