Сейчас, Робби понимал, как подло он поступил. Этому не было оправданий. Он должен был сказать обо всем Джону. Должен был.
- Ничего. Я ничего не сделал. - сказал Робби.
Джон молча смотрел на него и качал головой.
- Я понимаю... - начал Робби. - Я понимаю, как поступил с тобой, Джон. Этому нет оправдания. Я не знаю, чтобы сделал я на твоём месте, наверное, убил бы меня. Но черт... Я хочу сказать тебе спасибо. Ты все таки помог мне. И я сейчас стою живой благодаря тебе. Ты снова пытался вытащить меня из задницы, но я затянул тебя к себе. Прости. Ты хороший друг, а я - дерьмо.
- Да. Да, твою мать. Ты дерьмо, Робби. И ты всегда им был и я знал это, но все равно оставался твоим другом. Даже не знаю почему. Никто из нас не идеален и мне до этого тоже очень далеко, но я бы никогда так не поступил. Ты долбанный эгоист. И я больше не хочу иметь с тобой никаких общих дел. Понял?
- Извини меня, Джон.
- Пошёл ты. - Джон повернулся к нему спиной и стал уходить.
- Я возмещу тебе мустанг, слышишь? Я все верну. - кричал Робби.
Робби остался один. Он стоял на краю города и смотрел, как Джон превращается в маленькую точку. Все меньше и меньше и меньше. И вот, он исчез. Исчез его последний в этом мире друг. Исчез по его вине.
Он чувствовал как его глаза наполняются слезами. Он хотел разрыдаться и упасть прямо здесь на асфальт, упасть и не вставать. Пусть его задавит какой нибудь грузовик или утром его найдут копы и отвезут к себе в участок.
В этих слезах скопились все чувства, все переживания Робби. В этих слезах был сам Робби. Его страхи, его отчаяние, его усталость, его одиночество. Одиночество. То что он чувствовал сейчас. Одиночество. И ничего более. Ни страха, ни даже усталости. Только одиночество. Одиночество, которое пожирало его изнутри. Каково это оказаться совсем одному? Зная, что к тебе никто не сможет придти на помощь. Зная, что тебе не к кому пойти и некому позвонить. Зная, что и тебе никто не позвонит и не спросит: "Как ты?". Все что сейчас было у Робби это одиночество. Одиночество и Пол.
Робби шёл по ночным улицам города, погруженный в свои мысли. Он шёл как будто на автопилоте, мимо домов, магазинов, аптек, светофоров и пожарных гидрантов. Мысленно он все так же находился на той же дороге. Один.
"Лайт-стрит" - белая надпись на зелёном знаке. Робби поднял на неё голову и понял, что он дошёл, но не помнил как именно. "В последнее время, у твоего мозга проблемы с запоминанием, да?" - подумал про себя Робби.
Когда он зашёл в нужный ему подъезд, на часах было половино третьего ночи. Он вошёл в лифт и нажал цифру "6".
Как только лифт начал подниматься, лампочка наверху заморгала. Робби ненароком подумал о том, что для полного счастья не хватало только того, что бы он сейчас застрял. Но этого не случилось.
Лифт доехал до нужного этажа и остановился. Робби вышел. Через пару мгновений он уже стоял напротив двери под номером "418".
Он постучал. Три раза. Спустя какое-то время ещё три раза. И ещё три раза. И ещё. Дверь никто не открывал.
Он постучал ещё раз и прижался левым ухом к двери. Он стал прислушиваться, нет ли какого нибудь движения по ту сторону. Но все было тихо. Очень тихо.
Он медленно отошёл от двери и подошёл к окну в конце коридора. Окно выходило на правую часть двора. Во дворе было тихо и темно, горело всего пару фонарей. Робби удивился, как сейчас здесь было тихо. Какая-то мертвая тишина.
Через какое-то время Робби вновь подошёл к двери и постучал. Безрезультатно. Дверь была заперта и её никто не спешил открывать.
Он вновь почуствовал усталость, но на этот раз в разы сильнее. Его ноги и позвоночник налились свинцом, шея и голова начали болеть. Он захотел спать. Очень сильно захотел спать.
Робби спустился вниз на лифте и сел на ступеньки около подъезда. Сейчас он ни о чем не думал. Его голова была пуста. Все его мысли как будто улетучились куда-то прочь. Он совсем не думал о том, почему Пол так и не открыл ему дверь. Не думал о том, куда тот пропал. С того момента как они расстались с Джоном, он вообще ни о чем не думал.
Он сложил руки у себя на коленях и опустил на них голову. Закрыв глаза, он сразу же провалился в сон.
Оранжевый мустанг медленно подъезжает к черному джипу, в разы медленней, чем тогда казалось Робби. Он останавливается напротив него. Робби быстро выхватывает пушку, направляет её на задние пассажирские места и жмёт на курок. Он видит как летит пуля. По какой траектории, с какой скоростью, видит, даже, как она вращается. Пуля врезается в стекло и разбивает его. Она пролетает мимо первого человека, сидящего с левой стороны, ближе к Робби, и летит дальше. Она останавливается и застревает в другом пожилом человеке, сидящем справа. Пуля попала ему в левую руку. Этим человеком оказался консильере семьи Клименте - Карлос Бенавидес. Именно его Робби видел изначально, когда тот подъехал к ресторану раньше всех, на чёрном "мерседес-бенз".
Вторая пуля вылетевшая из ствола револьвера попала в шею мужчине, которого обошла первая пуля. Третья пуля попала в него же, но уже в грудь. Четвёртая и пятая пули, каким-то образом вообще попали в дверь, а шестая была выпущена в водителя.
Робби видел, как первый мужчина схватился за шею, как между пальцев у него сочилась красная кровь. Он видел его широко раскрытые глаза, видел, как в них читалось яростное желание жить. Но жизнь покидала его. Этим мужчиной оказался капитан семьи - Люк Грейси. Робби слышал, сквозь крики и прочий шум, как он хрипел.
Карлос Бенавидес в этом время открыл дверь со своей стороны и выволился из машины на землю. Он зажал рану на левой руке, другой своей здоровой рукой и стонал.
Водитель, тоже с прострелянной рукой, пытался достать пистолет, но Робби с Джоном во время уехали.
Сейчас, все это, Робби увидел. Увидел и вспомнил. Его мозг спроецировал все эти воспоминания во сне. В этом сне, Робби было так же страшно, как и на яву. Он испытывал такие же чувства. Фактически, он пережил это ещё раз, но в этот раз, он видел все чётко и ощущал все в два раза сильнее.
Из сновидений его вырвал сильный кашель. Он кашлял и чувствовал, насколько сильно лёгкие заполнились мокротой. Ещё ночью он вроде бы был совершенно здоровый, а сейчас его донимал ужасный кашель.
На улице было светло. Робби встал со ступенек, отряхнул свою пятую точку и попытался понять, не превиделось ли ему это все. Но нет. Он был в тех же вещах у того же подъезда, у которого заснул.
Робби поспешил подняться в квартиру, может быть Пол каким-то образом не узнал его сидящего на ступеньках и прошёл мимо.
Он решил, что поднимется пешком, чтобы размять затекшую спину и ноги.
Быстро поднявшись, он вновь постучал в знакомую дверь.
И вновь его ждало разочарование. Дверь никто не открыл. Он стучал ещё и ещё, но безрезультатно. Похоже, что его обманули. Снова.
Робби вышел из подъезда, совсем растерянный и погруженный в тоже состоянии, в котором был прошлой ночью. Он снова не знал куда ему двигаться, не знал даже приблизительное направление.
Неожиданно, где-то в далеке, он услышал знакомый звук. Этот звук он слышал буквально недавно. Совсем недавно. Прошлой ночью.
Полицейские сирены приближались очень быстро. Они становились все отчётливее и все громче. Множество полицейских сирен.
"Нет, не может быть. Это не за мной. Они не могли узнать, что этот сделал я. Они не могли знать, где я нахожусь. Нет. Этого не может быть".
Но сирены были все ближе. И ближе. И ближе. Робби стоял около подъезда, с повернутой на угол дома головой. Именно за этим углом, через пару домов протекала главная дорога.
Все громче. Все ближе. Все громче. Все ближе. Все громче. Все ближе.
Робби почувствовал собственное сердцебиение. Почувствовал, как кровь наполняется адреналином. И он побежал. Побежал быстро, с развивающимися на ветру волосами и бомбером. Побежал навстречу неизвестности.
Он убегал не только от приближающейся полиции, но и ото всего остального. Он убегал от целого мира, который был настроен против него. Робби не знал, что его ждёт впереди. Не знал, что его ждёт за новым поворотом. Возможно, что за ближайшим углом его схватит полиция, возможно, что он выбежит на дорогу и угодит под колеса какого нибудь грузовика, возможно, что вскоре его найдет кто-то из Клименте и приговорит к долгой и мучительной смерти. Возможно, случиться что-то ещё. Он не мог знать что. Никто не мог этого знать.
Он бежал. Бежал сломя голову. Бежал изо всех сил и на пределе возможностей. По правде говоря, он привык бегать. Только сейчас он это понял. Он привык бегать. И остановить его был не в силах никто.