— Я не знаю, почему так произошло, — ответил он фавну.
— Сверху пришло распоряжение принять тебя, подлечить и готовиться к битве с новым героем. Теперь мы будем сражаться на одной стороне.
Кубус пожал плечами: — Видимо так. Я не был готов к такому повороту событий.
— Никто не был готов, — с сожалением ответил фавн.
— Что они еще сказали? — Кубус ткнул пальцем в небо над лабиринтом.
— Больше ничего? — улыбнулся Сарук. Они выкинули тебя в воды Семиречья, и мы забрали тебя, еще не зная распоряжений относительно твоей судьбы. Их волю принес Шадос.
— Понятно, — Кубус опустил глаза в землю. Присутствие Шадоса в лабиринте, не предвещало ничего хорошего. Инфернальный скиталец появляется только на самых острых участках. Им предстоит тяжелое сражение.
— Ты знаешь кто он? —Кубус пристально посмотрел в глаза фавну.
Фавн отвел глаза: — К нему благоволит сам Один.
Господин Уне и господин Ану решили сыграть партию против него, подготовив тебя к бою с его любимцем.
— Попали в переплет, — скорбно заключил Кубус. Стать разменной монетой в подковерных играх богов войны: не лучшая участь. Фавн кивнул.
— Никто здесь не в восторге от их задумки. Он обвел головой других фавнов примостившихся на соседних валунах. Те согласно закивали рогатыми головами.
— Когда герой придет в лабиринт? — спросил Кубус. Фавн поднял рогатую голову вверх: — Через семь лун.
— Мы встретим его, — усмехнулся Кубус. Другого выхода нет.
Фавн хлопнул в ладоши. Вокруг все запело и зашевелилось. К камням тащили большие черные чаны, сухие сучья для костров, кувшины с вином.
— Мы будем веселиться, — прокричал фавн. Битва еще не скоро. В нас не должно остаться сожаления.
Фавн подмигнул Кубусу со словами: — В нас нет сожаления в нашей участи, но мы надеемся, вновь родится людьми.
Костры ярко запылали, выбрасывая в темнеющее небо снопы искр. На маленьких деревянных тележках привезли мясо и вертела. Нимфы спрыгнули с веток и расселись рядом с фавнами в ожидании вина и красивых песен.
Но Кубус старался не думать об устроенной в его честь пирушке. Объятья нимф были безразличны для него. У Кубуса больше не было сердца. Оно осталось где-то там, в железном баке, среди кучи требухи. Но некоторые эмоции у него все же остались. Он сидел на валуне и глупо улыбался, смотря, как обнаженные нимфы порхают среди фавнов. Эльфы наполняют кубки вином и что-то шепчут фавнам в уши, после чего те подхватывают нимф за тонкие талии и скрываются с ними в зарослях кустарников.
Пир в лабиринте был в самом разгаре. Опьяненные запахом нектара и вина эльфы теряли ориентацию в воздухе. Сталкивались друг с другом, ругались и вновь разлетались по своим делам.
— Кубус! — раздалось мерзкое шипение. Пирующие фавны и нимфы остановились. Даже эльфы тихо опустились на валуны. Шадос медленно подплыл к Кубусу. Фавны опустили бокалы с вином и потупили взор. Звуки арф стихли и в лабиринте воцарилась мертвая тишина.
— Не забывай, зачем ты здесь Кубус! — прошипела тень в капюшоне, с горящими от злобы глазами. Останови героя и ты сможешь вернуться на прежний круг.
— Я помню, — тихо произнес Кубус.
— Награда будет достойной! — напоследок прошипел Шадос, и растворился в ночном небе лабиринта.
После ухода Шадоса, трава между камней поникла, дубы и клены опустили свои раскидистые ветви до самой земли. Луна выглянула из-за темной ширмы на четверть. Эльфы сгрудились кучками у подножия стволов деревьев. Шадос принес в лабиринт Фавнов первобытный страх, для чего он и был создан.
— Наш праздник очевидно: безнадежно испорчен, — тихо произнес Кубус.
Фавн пожал плечами: — Не думаю. Предвестник ужаса в ближайшее время здесь не появится. Мы можем смело продолжать нашу пирушку. Он провел ладонью по массивным рогам, так словно люди приглаживают взъерошенные волосы. Эльфы отошли от страха и начали спорить друг с другом, отпуская характерные ругательства на своем эльфийском, которого тут никто кроме них не понимал.
— Вот и все! — улыбнулся Сарук: все вернулось на круги своя.
Кубус в ответ так же улыбнулся и присел на один из валунов.
— Кто он этот непобедимый герой, из-за которого у богов войны возникло столько хлопот, — тихо произнес он глядя на сиротливую Луну, которая уже осмелела и вышла наполовину.
— Этого я не знаю, — ответил фавн, положив свою руку ему на плечо. Знаю одно, нам будет сложно.