Потратив еще минуту на то, чтобы собраться с духом и немного подрумянить бледные как мел щеки, Флора медленно двинулась в зал, полный гостей. Ее встретил гул радостных голосов и запах вкусной еды. Она мило улыбалась, отвечала на вопросы, но мысли ее в этот момент были далеко-далеко.
Она позволила Руфусу Мертону положить себе на тарелку немного салата из омаров, но только сделала вид, что ест, и даже не притронулась к шампанскому.
Праздник тяготил ее, как тяжелая повинность. Флора казалась себе куклой-марионеткой, потому что ей постоянно приходилось кивать и дарить улыбки в ответ на слова, смысл которых даже не доходил до нее. Пару раз она встречалась взглядом с мужем, замечая его недоуменно поднятые брови, и механически улыбалась, давая понять, что все в порядке. И все же, видимо, из нее вышла бы плохая актриса, потому что выражение лица Лайма изменилось. Он поставил бокал с шампанским на поднос услужливо подошедшего официанта и направился к ней.
Флора почувствовала себя несчастной, беспомощной, загнанной в угол. Если бы только можно было исчезнуть! Но деваться было некуда. Мило улыбнувшись, она двинулась навстречу мужу. Он нежно, но по-хозяйски твердо взял ее под руку и повлек на террасу.
— Куда ты? — возразила она, обводя рукой гостей. — Если мы сейчас уединимся, нас неправильно поймут.
— Ничего страшного. Могу я побыть минуточку наедине со своей собственной женой? — И он одарил окружающих самой обаятельной из своих улыбок.
— О, Лайм, — засмеялся кто-то. — Мы впервые увидели твою красавицу-Флору, а ты сразу же хочешь спрятать ее снова?
— Это мое право, — усмехнулся он, прекращая дальнейшие споры на эту тему. — Кстати говоря, я и сам редко ее вижу. Правда, дорогая? — Рука Лайма легла на талию Флоры, а затем, нежно скользнув по спине, осталась лежать на ее плече. — Вы ведь нас извините? — Он снова улыбнулся и решительно повел жену прочь. — Давай подышим свежим воздухом, — предложил он, направляясь к балкону.
— Но оркестр уже начал играть. Разве ты не хочешь потанцевать?
— Какие к черту танцы! У тебя такой вид, словно ты собираешься дать мне пощечину!
— Лайм, что за тон…
Но он не хотел ничего слушать.
Случилось то, чего Флора так старательно избегала, — она осталась с мужем наедине.
Они вышли на балкон, и Лайм закрыл за собой дверь, приглушив звуки музыки и гул голосов в зале.
Флора повернулась к нему и, словно на стену, наткнулась на его пристальный взгляд.
— Так что случилось, дорогая? В чем дело? Почему на тебе лица нет? — резко спросил он.
Неужели он догадался, что она слышала их с Руфусом разговор?
— Д-дело? — запинаясь, переспросила Флора, краснея.
— Так что с тобой? — нетерпеливо переспросил Лайм. — Может, кто-нибудь тебя обидел?
— Почему ты так решил? — слабым голосом пробормотала она, пытаясь выиграть время.
— Потому что ты явно не в своей тарелке.
— Я просто немного устала, — возразила она, но Лайм недоверчиво покачал головой.
— Я имел в виду совсем другое, и ты это прекрасно понимаешь. Что с тобой, детка? Я хочу знать.
Флора слегка отодвинулась.
— Правда? Это странно.
— Отвечай! Терпеть не могу женщин, которые играют словами!
Не следовало ему произносить слово «женщин» в таком тоне, ясно давая понять, что он считает свою жену одной из многих. Кровь ударила в голову Флоре, сердце ее закипело от гнева. Долго сдерживаемое раздражение наконец выплеснулась наружу.
— Я слышала твою беседу с Руфусом! — выпалила она. — Что ты на это скажешь?
Лайм застыл, словно тигр перед смертоносным прыжком.
— Мне кажется, говорить следует тебе, — совершенно без всякого выражения произнес он.
Его холодное спокойствие только подхлестнуло ярость Флоры.
— А я жду твоих объяснений, — отчеканила она и так сердито тряхнула головой, что ее прическа рассыпалась и волосы черными волнами упали на плечи.
Лайм презрительно поднял брови.
— И что именно ты хочешь услышать?
— Почему ты прежде, чем оповестить весь свет о своем намерении иметь ребенка, не потрудился сначала узнать мое мнение на этот счет?
В глазах Лайма сверкнули молнии.
— Ах вот как?
— Можешь не притворяться, что не понимаешь, о чем я говорю, — выкрикнула Флора. — Я сидела в ванной и все случайно слышала!
— Что именно?
— Руфус Мертон спросил, почему ты не можешь чаще привозить меня сюда, в этот дом, а ты ответил, что хотел бы этого, но ни один из нас не хочет поступаться своей карьерой.