…Стоял теплый августовский вечер. Дома Анна Павловна случайно увидела себя в небольшом, вмазанном в стенку зеркале. В первое мгновение она ужаснулась: на нее смотрело бледное, усталое лицо уже немолодой женщины. Но больше всего ее поразили губы — они были плотно сомкнуты в твердую линию. Горе, которое она носила в себе все последние годы, изматывало нервы, опустошало сердце.
Горько усмехнувшись, Анна Павловна отвернулась от зеркала. Ей стало невыносимо грустно. Жаль себя, что ли? «Сколько было разбито светлых надежд, сколько мечтаний и стремлений не сбылось», — вздохнула она, но постаралась избавиться от подступавшего горького чувства. Ей это в какой-то мере удалось. И вероятно, потому, что из прохлады тенистого двора послышался задорный девичий смех, а откуда-то издалека, со стороны городского парка донеслась веселая музыка. И неожиданно для себя она улыбнулась, включила свет и снова подошла к зеркалу.
Тонкие, чувствительные пальцы хирурга скользнули по блестящей глади стекла, и Анна Павловна увидела свое лицо совсем иным. Она поняла, что безобидное озорство во дворе и музыка сделали свое. Теперь на нее смотрела совсем другая — помолодевшая, улыбающаяся женщина. «Еще вроде и ничего. Не совсем подурнела… Взглянул бы сейчас Ванюшка, обязательно нашел бы ласковое слово, подбодрил бы. Любил он меня нежно, всей душой. Да быстро все рухнуло», — снова загрустила она. Ложась в постель, Анна Павловна заметила пробивавшееся сквозь пелену легких облаков мерцание далеких звезд, а незамолкающие звуки музыки продолжали напоминать о разрушенном счастье. Впервые за годы войны подумалось: «Надо хотя бы немного разнообразить свою жизнь, находить время для общения с людьми и вне службы. Вот же играет музыка, видно, не пустуют и кинотеатры. А я? Забыла даже, когда в последний раз фильм смотрела. Стыд!»
Несмотря на усталость, Анна Павловна уснуть не могла, все думала о муже, а когда наконец задремала, ее разбудил несмелый стук в дверь. Узнав по голосу няню, она поняла, что в госпитале случилось что-то серьезное и ей надо спешить туда. И она не ошиблась. Няня сообщила, что привезли партию раненых, среди которых один, раненный в голову, начал буйствовать, требуя начальство.
— Вот и послал дежурный за вами, — тяжело дыша, торопилась старушка. — Иди, говорит. Не сладить нам без Анны-то Павловны. Вот и бежала. Ой! Положили его одного в резервную палату, что в самом конце. Сам длинный, бровастый. Говорят, подполковник.
В воображении Анны Павловны сразу возник Дремов, причем таким, каким она его себе представляла все эти годы, каким она его видела очень часто и перед сном, и во сне. «Да! Это — судьба! Привезли его!» — мелькнула в голове мысль, и ноги сами понесли. Через полчаса она уже была в госпитале. А там, не заходя в кабинет, поднялась по мраморной лестнице на третий этаж, где в конце длинного коридора находилась маленькая одиночная палата, считавшаяся резервной.
Распахнув дверь, Анна Павловна бросилась к койке, на которой лежал раненый. Из ее уст уже вырвалось «Ваня…», а когда поняла, что это не Дремов, онемело застыла. Лишь спустя какое-то время ей удалось заглушить так не вовремя пробудившуюся, долго и тщательно скрываемую от всех душевную тревогу.
На койке лежал, сбросив одеяло, человек сильного телосложения. Его огромная спина занимала всю ширину кровати, а сильная мускулистая шея виднелась из распахнутой рубашки, словно корень могучего дерева на размытом берегу. Голова раненого была забинтована.
Анне Павловне не хотелось расставаться с мелькнувшей было надеждой на встречу с мужем. И перебороть себя ей удалось с большим трудом. Наклонившись к раненому, она сдержанно спросила:
— Мне сказали, вы чем-то обеспокоены?
— А, — недовольно отозвался раненый. — Из-за пустяка запрятали в госпиталь. Но имейте в виду, как только немного отойду — никто не удержит меня здесь. Сбегу…
«Надо прежде всего успокоить его, помочь расслабиться», — подумала она, а посмотрев в поданную сестрой карту, продолжила мысль:
— Вы, Александр Акимович, не волнуйтесь. Учтите, что к больным, настроенным оптимистически, и выздоровление приходит гораздо быстрее, чем к нытикам. Хочу надеяться, что вас мы отнесем к числу первых. Так ведь? — улыбнулась она одними губами.
Подполковник устремил на нее взгляд, и Анна Павловна заметила в его больших глазах искорки еле уловимого удивления. Можно было подумать, что он увидел знакомого человека, но не мог вспомнить, где с ним раньше встречался.