Закончена смена, но госпожа Пажо объявляет:
–Мари, Одетт и Каролина!
Клодин видит как вздрагивает уже знакомая ей Мари, и настораживаются ещё две девушки постарше.
–Вам нужно закончить наряд для графини Шантье. После ужина я вас жду.
Клодин передёргивает от ужаса. Она понимает отчётливо в этот момент, что быть лучшей здесь, похоже, совсем невыгодно.
На ужин хлеб и каша. Мари, Одетт и Каролине выдают ещё по ржаному пирожку. Мари неожиданно протягивает свой Клодин:
–Возьми, кроха.
После ужина – спать. И только три юные девушки идут доделывать какой-то наряд.
Сейчас ослепшая Клодин Эрне вспоминает не только первый день. Она вспоминает и судьбы кружевниц, которых успела увидеть. Все они были одинаковы по судьбе – взятые, выкупленные, подобранные в приютах девочки, привезённые сюда, начавшие трудиться. Здесь их содержит госпожа Пажо. Она не бьёт работниц. Она прилежно их учит, она направляет их руки на правильную перестановку иголок и крючков, на нужное натяжение нити, но напоминает тем, кто по случайности оказывается в мятежности:
–Ты живёшь под крышей моей мастерской и ешь мой хлеб. Ты можешь идти отсюда, но не возвращайся тогда совсем.
Идти…куда? Домой? Там они все, у кого есть ещё дом – лишний рот. И потом, чтобы добраться, да не пострадать, не пропасть совсем, не сгинуть страшно – нужны и деньги, и силы, и смекалка. А ничего из этого нет. Есть только эти кружева, да ещё, пожалуй, нескончаемое желание лечь.
И потом привыкают руки. И сами уже вроде бы ведут крючки и иголки, и чувствуют уже нити, и крепко вшивают жемчужинки, и госпожа Пажо как будто бы довольна, и даже обещает:
–Будешь у меня главной помощницей!
И видится будущее словно бы… и приходит госпожа Пажо иной раз и говорит, что работу той или иной кружевницы, хвалила очень та или иная баронесса-графиня-просто знатная или богатая дама.
Не просто хвалила, а уж очень хочет как-нибудь познакомиться!
Это всё обман. Редки такие знакомства, зато кружевница ждёт чуда, перелома в судьбе. Ха-ха. Наивной надеждой живёт человек.
Такой надеждой жила и Мари. Сейчас не живёт вообще никак. Ещё в зрячести Клодин увидела её тело – почерневшее и ссохшееся, страшно лежавшее на кровати. Мари удавилась. Но тут госпожа Пажо сама дала маху – так говорили другие кружевницы – привлекала Мари к каждому срочному заказу, оставляла её на ночь, Мари и не выдержала.
Бедная. Клодин Эрне навсегда запомнила эту робкую тонкую девушку.
Кому-то и везёт иной раз – вон, Каролина. Её посылали до лавки зеленщика как старшую. Там она познакомилась с каким-то торговцем, и, не думая, бежала. А талантлива была! Сокрушалась госпожа Пажо, кричала о неблагодарности Каролины и хоть вторили её крику кружевницы, а сами поглядывали меж собой – молодец, девка, нашла куда вырваться.
А Лапьер и вовсе сбежала себе на уме. Ни с кем-то. Одна. Так и сказала:
–Это ад. Я домой. Там голодно, но там я могу ходить когда хочу.
Пропала. Удачно ли? Сгинула ли?.. это иной раз занимало Клодин Эрне, пока она переставляла иголки по узору, оплетая их нитью, но теперь, в слепоте, перестало. Сбежала и сбежала, чёрт с ней. Сама Клодин пропадает.
***
Как назло – у Клодин талант. К тонким длинным пальцам прилагается ещё хватка и природная ловкость. Как назло, она быстро учится, и, хотя обещает себе, что не будет лучшей, обещания не сдерживает. Уж очень хвалит госпожа Пажо, очень уж блестящее будущее прочит, говорит и про знакомства с графинями, и про визиты к самой королеве…
–В этом сезоне в моде чёрный, – вздыхает госпожа Пажо. Она родом из времени, когда кружева были белые и только. а теперь? Ей это не нравится. Но за это платят. К тому же – не ей плести ведь. Свой заработок она имеет, а своё здоровье уже не губит. Хватит! Пусть трудятся эти девочки.
Замечает Клодин иной раз что исчезнет одна-другая кружевница. То гуще их в мастерской, то свободно. Но ничего. Это ей не важно тогда было. Привыкают к работе пальцы, привыкает спина. Ей, как лучшей, разрешено вставать чуть чаще, но она и сама увлекается работой как-то вдруг, уходит в мысли, в мысли о доме, о маме и папе, о сестрах, да пропускает дозволенное.
Госпожа Пажо, впрочем, обещает, что нынче осенью позволит Клодин навестить родителей. Обещает даже ссудить поездку.