Это был уже физический мир. Я почувствовал, как дует ветер. Наши полуинформационные тела снова приняли форму серых безликих силуэтов. Ночь. Падение. Секундное движение и «Водомерки» окутали нас тонкими поддерживающими плёнками. Под ногами — вода.
Теперь у меня нет лица, нет тела, только его подобие. У меня нет имени, только номер — Второй-два. Нет расы. Нет даже половой принадлежности. Я никто. Я Призрак.
Стремительный полёт над волнами. Опустив ладонь, чувствую прохладную солёную воду. Мои анализаторы раскладывают её на атомные составляющие.
Первый поднял руку, приказывая остановиться и занять позицию. Мы подчиняемся. Накрывшись пеленой невидимости, ждём. Координатор Второй, резервной Семёрки подаёт условный сигнал и мы устремляемся на беззвучный маяк.
Остров. Палатки. Большой шатёр чёрного цвета. Материал — кевларовое полотно. Люди. Даргах?! Нет. Дангах. Предвысший жрец.
Быстрое касание пальцами, нервные, злые импульсы. Первый перетекает в боевую форму, командует скрытное проникновение в центральный шатёр. Семь теней проходят легко, занимают позиции в импровизированной лаборатории. Второй-один кивает мне, приготовившись. Я киваю в ответ, сообщая, что готов.
Мы ждём. Нас не существует. Ещё слишком рано.
Дангах в центре площадки уже дорисовал последний знак когтем на белом полу. Встал. Люди заняли заранее подготовленные места. Жрец взял рунический посох двумя руками, с силой вогнал его в центр камня. Спокойно ушёл с площадки и люди включили свои машины.
Разрыв походил на тонкую белую линию. Командир поднял ладонь в позицию готовности. Линия ширилась, зазмеилась, начала расти…
«Три-девять!» — вдруг выкрикнул Четвёртый-два на общей волне. Командир так же на общей волне чертыхнулся. Призраки ринулись в атаку без приказа, сознавая что значит уровень опасности «три-девять». Междумирье.
Четыре-один и Четыре-два вывели из игры учёных-людей, Три-один и Три-два заняли Дангаха. Первый, не побоявшись открывающегося портала, выбил из камня и уничтожил Стержень перехода, посох Дангаха. Второй-один и я с двух сторон вцепились в ширящиеся края Разрыва. Вышли из пазов две «Струны», фиксируя арку на данном этапе, в ход пошли мои «Иглы» и «Нити» напарника.
Пространство не желало поддаваться и схлопываться обратно. Соприкосновение кончиками пальцев. «Не поддаётся!» «Три-девять! Мы должны! Иначе смерть!» «Что у тебя?» «Лучи!» «Я взял «Плазму»! Отходим!»
Мы резко прыгнули в разные стороны. Я метнулся вбок, напарник замер в метре от перехода, раскрыл в серых ладонях яркий цветок «Плазмы». Хищные лепестки, ведомые твёрдой рукой Второго-один цеплялись за края фиксированные «Струнами» и обволакивали Разрыв, плавно уменьшая. Я приготовил «Лучи»…
Взрыв! Не огонь! «Плазму» напарника разорвало в клочья, полопались «Нити», «Струны» выгнулись сильней. Второй-один качнулся в сторону, уходя в прыжок, но вырвавшиеся из портала щупы оказались быстрей. Один из щупов, напоминавший толстый кабель с зубцами на конце впился в ногу напарника. Я атаковал «Иглами», стремительно ринулся вперёд, вырвал из тела напарника провод, коснулся пальцами острых зубцов. Тысячу раз проклятие! Щуп уже считал информацию! Есть только один способ стереть её. Я не раздумывал ни секунды. Он мой брат. Щуп легко вошёл в плечо, причиняя жгучую боль.
«ДЕБИЛ!» — не сдержавшись, напарник бешено заорал на общей волне, схватил меня за плечи, нещадно встряхнув, и отвесил подзатыльник.
Нельзя!!! Задание! Нет личного!
«Уходите! «Красная метка»!» — рявкнул я.
«Не геройствуй!» — рыкнули в ответ Три-один и Три-два.
Не тратя времени, я коснулся пальцами ладони рычащего от ярости напарника, передавая ему крохотный пакет зашифрованной информации. Он понял. Передал командиру. Первый стянул разрыв своими двумя «Струнами», отдал незакреплённые концы в мою руку. В тело впивались новые и новые щупы.
«Уходим» — скомандовал Первый.
«Второй-один. «Плазма» — попросил я.
Напарник передал мне второй заряд своего оружия.
«Прощай, Призрак».
«Прощайте, Призраки».
Они исчезли, уходя к Точке Выхода, а я сломанной куклой обвис на пробивших моё тело щупах. Никакой информации, кроме ничего не значащего бреда, они не считают. Физически в данный момент меня невозможно выследить.
Люди подошли поближе, с интересом разглядывая моё безвольное тело.
— Призрак?! — удивился кто-то из учёных. — Живой Призрак?!
— Они бросили своего. Это удивительно.
— Мы поймали живого Призрака! Вы представляете, что это значит?!
— Ну ещё бы… Дежурные! Не спать! Портал открыт!
Учёные засуетились. Ко мне подошли двое — Дангах и человек.
— Попался, голубчик, — мерзко усмехнулся седоусый учёный. — Как долго ты и твоя шайка портили мне жизнь! Теперь я на тебе за всё отыграюсь.
— Не будь так самонадеян, человек, — прохрипел Дангах раскрывая клювообразный рот. А хорошо он говорит на человеческом языке! Слишком хорошо для обычного Дааха. — Перед тобой не кукла — грозный противник. Серый Призрак.
— Этот грозный противник сейчас беспомощней котёнка, — ответил учёный и резанул мою плоть «скальпелем Информатория».
Я дёрнулся. Терпи, Призрак, терпи! Эх, даже далёкое физическое тело наверняка дёргается от боли. Только бы не заметил тот, о ком не следует даже думать в шкуре Призрака. Ну-ну, пытайся! Всё равно не считаешь. А я сейчас ещё и мысленно поизвращаюсь, чтобы тебе было веселее потом просматривать инфоментальные записи.
— Отнесись с уважением к врагу, — сказал Дангах. — Это достойный противник.
— Был, — сказал седоусый ублюдок, кромсая моё тело ещё глубже. — И сплыл.
Готово! Трансформация завершена!
Я рассмеялся. Сначала тихо и зловеще, так, чтобы отступили Дангах и учёный, а потом всё громче и громче! Зловещий, леденящий душу, фирменный смех Призрака. Говорить мы не можем, зато ржать — сколько влезет! Дождавшись, пока смущённые, ничего не понимающие люди постепенно начнут гадать, к чему бы этот дьявольский смех и не двинулся ли этот Призрак головой, я резко натянул «Струны», швырнул в атаку весь арсенал «Игл», развернув «Плеть» оборвал все щупы разом. Что-то мелкое выскользнуло из портала, но я не успел заметить куда оно шмыгнуло, да и не до того было. Сбивая ударами «Плети» края Разрыва, я выпустил слитые воедино «Плазму» и «Лучи». Мощнейший удар сократил края разрыва до белой нити. Добавив «Плетью», запечатал Разрыв.
В руку послушно скользнула капсула «Хроноса». Из моего тела всё ещё торчали обрывки щупов. Этим оружием я ударил уже по себе.
Последнее, что я видел, был вогнутый зеркальный стакан «Хроноса», поглотивший меня…
…Сердце судорожно билось где-то в горле, градом катил холодный пот, меня всего колотило крупой дрожью. Раскалывалась голова, зверски болело всё тело.
Дрожащими руками я отключил антенну Призраков. В моей руке стальная игла стала прозрачной и втянулась под кожу. Закрыв ноут, отставил его в сторону. С третей попытки содрал с головы обруч. Браслеты снимать сил не было. Перед глазами плыло.
Кто-то снял с моих запястий браслеты и сунул в руки стакан с чем-то холодным. Я залпом выпил и только тогда посмотрел на брата. Шон понимающе усмехался. Брат знает и понимает больше, чем говорит. Хотя, едва ли он знает, чем на самом деле я занимаюсь. Шон покачал головой и в полголоса сказал:
— Надо быть осторожней. Тебя что, никто не страховал?
— Сегодня я страховал. И попал, — шёпотом ответил я.
Брат хотел спросить что-то ещё, но его прервал пронзительный телефонный звонок. «Что ожидает нас, друг, на пороге Ада?!» — вопрошал солист из динамика сотового. Апокалипсис…
— Привет, Ван, — главное спокойно. А то сейчас придётся много нового о себе узнать. И вытерпеть получасовой весьма матерный ор.
— Ты жив?! — донельзя взволнованный голос.
— Нет, я умер и с тобой говорит мой труп! Жив я, жив, не кипятись, — умоляю, друг, побереги свои и без того издёрганные нервы.