— Вообще-то есть, — закончил за папу брат и не огрёб подзатыльник сразу только потому, что сидел далеко. Но мамин многообещающий взгляд сразу наводил на мысль, что лучше было отделаться подзатыльником. Спасибо, брат! Я тебе этого не забуду!
— Никаких аналогов! Мальчик Императорской семьи должен получить элитное образование!
— А разве учебная программа не везде одинаковая?
— Программа может и общая, только учат по-разному!
— Ну мамочка!
— Сын, нет!
— Ну хоть год, мамочка!
— А потом догонять недоученное как будешь?!
— Так я же догонять буду, не ты!
Ай! А мама тоже умеет прицельно метать самонаводящиеся молнии! Скривившись, я потёр поясницу и снова заявил, что сбегу. Но мама только ехидно усмехнулась и посоветовала выбрать для побега место поинтереснее, потому что когда она меня найдёт, на год запрёт в подвале без доступа в сеть.
Я тут же сделал вид, что обиделся, ушёл в комнату и там улёгся на диван. Надо обдумать, как мне остаться здесь и чтобы мама не пыталась меня за ухо и пинками вернуть домой. А то ведь поперёк маминой воли не то что папа, но даже дядя никогда не идёт. Только дед и может с ней поспорить, и то не всегда. Точно! Надо связаться с дедом! И как я об этом сразу не подумал?!
Зевнув, вдруг понял, что зверски хочу спать. Эх, все звонки завтра, а сейчас только скинуть Рыське «эсэмэску» о том, что сегодня никак не получится встретиться.
По-хорошему надо бы разложить диван, достать одеяло… Но так безмерно лень… Завернувшись в покрывало, я благополучно уснул.
Истерический вопль под ухом заставил меня подскочить, не соображая что к чему и, запутавшись в покрывале я, с высоты не только дивана, но и своего роста, рухнул на вниз, звучно приложившись головой о деревянные доски пола.
Пока я, ругаясь, выпутывался из покрывала под которым мирно продрых не только ночь, но и, похоже, полдня, громоподобный ржач подсказал мне, кому я обязан столь «радостным» пробуждением.
— Сволочь! — сообщил я брату, всё ещё безуспешно пытаясь выбраться.
Спасибо, дорогой старший брат, что избавил даже от тени кошмара, преследовавшего меня во сне. Что мне снилось, интересно? Наверное, опять кошмар с первым Обращением. Ужас, вязкий как патока, не позволял мне проснуться, но был благополучно забыт, стоило приложиться головой о твёрдую поверхность! Чешуйчатая скотина ты, Старший Наследник…
— Мелкая зараза, — весело сообщил мне брат, схватив спеленавшее меня коварное покрывало за наружный край и резко потянув вверх, от чего я несколько раз перекрутился, ещё раз приложившись об пол всеми выступающими и в конце снова затылком от всей души. Прощайте, останки страшных снов, всегда преследующие такого мирного меня! — Продрал глаза, спящая царевна?!
Я мрачно посмотрел на него, не пытаясь подняться.
— Чего тебе от меня надо?
— Мне? — сделал Шон удивлённые глаза. — Ничего. Мама просила разбудить. Обед ты уже пропустил.
Врёт и не краснеет. Когда маме надо меня разбудить, уж Шона она никогда не посылает! Обед пропустил? Тоже мне напугал! У меня ещё кремовые пирожные в сумке лежат, с голоду не помру.
Поняв, что вставать я всё равно не собираюсь (а что, мне и на полу неплохо лежится!), старший братишка поднял меня как пушинку и поставил перед собой. Я ответил ему мрачным взглядом и пообещал припомнить сегодняшнюю побудку.
— Ой, напугал, грозный воробей, боевая килька! — громоподобно хохотнул Шон.
— И хватит меня глушить своим ржачем! — я вывернулся из крепкой хватки и откинул за спину растрёпанные волосы.
— Ха-ха-ха! — демонстративно ответил мне этот наглый мордоворот.
Я фыркнул, выходя из комнаты первым и в срочном порядке обдумывая план мести. Ничего достаточно гадкого на ум после сна не приходило. Передёрнув плечами, на автомате сотворил ритуальный жест приводивший в порядок одежду и волосы. На меня словно дунуло морозным зимним ветром. Брат догнал меня на лестнице и спускались мы вместе вполне цивильно — как-то не хотелось получить от мамы…
Мама стояла на первом этаже, явно ожидая нас. Я удивился, с чего она переоделась в одно из своих самых красивых вечерних платьев и вообще выглядела как безупречная фарфоровая кукла. Даже коротко стриженные чёрные волосы мамы аккуратно убраны под золотую сеточку.
— Мам, ты куда собралась?
— Нас пригласили на корабль, будет сбор высшего света, и мы с папой идём, — пояснила мама. — Мальчики, вы с нами хотите?
Мы с Шоном переглянулись и дружно замотали головами.
— Я там со скуки помру! — а безнаказанно развлечься по полной мне там никто не позволит.
— А я мелкого одного не оставлю.
Придушу! Ночью! Удавкой!
— Свяжу. Ночью. К батарее прикую цепями, — еле слышно пообещал брат. — На этот раз прочными.
Я что, опять вслух?! Да вроде нет…
— На лице всё написано! — хмыкнул Шон.
На лице, говоришь, написано? Хе-хе, я придумал, как тебе отомстить, мой дражайший братик.
Папа спустился вниз в своём самом лучшем костюме чёрного шёлка, такой же безупречный как мама. Вообще-то папа не любил весь этот шик, предпочитая футболку и старые, порядком затасканные джинсы всяким изыскам моды, но ему просто приходилось соблюдать рамки приличия на официальных приёмах и прочих мероприятиях. Шон пошёл в отца — такой же здоровенный и повадки точь-в-точь папины. Только папа значительно умнее, но это может приходит с возрастом. А я в мать: сложением, лицом, характером. То есть — небольшого роста, узкая кость, смазливая морда лица, разве что глаза не понять в кого фиолетовые, а не тёмно-синие. Даже моё «детское имя» (да и «взрослое» тоже) дано мне за цвет глаз. Когда я был совсем мелкий, мама звала меня Ирис, а не Ирдес. Это я уже потом (года четыре назад) взбунтовался, хватит меня цветочным именем звать, коверкая моё полное, я взрослый! И ужасным характером, как мама говорит, пошёл в дедушку — тому тоже ни минуты спокойно не сиделось. Ну-ну, врёт и не краснеет. В неё я, в неё! Деда всё рассказал про родительское буйное детство! И вообще как можно сидеть, когда вокруг столько интересного?!
Прежде, чем родители ушли, я выпросил разрешение гулять где мне вздумается без показушных мордоворотов следующих по пятам. Пока я буду их ждать, ничего не успею, а дел на сегодня великое множество!
— Алё, Киса! Ну и когда я тебя увижу? Только вечером?! Так долго?! Куда я дену такую прорву времени? Ладно, ладно! Но могу я хотя бы за тобой зайти? Не, я тебя на руках понесу — так интересней. Ну, это как получится! Будешь крепко держаться — не уроню. Всё, договорились, буду в половине восьмого как штык!
Врубив музыку повеселей, я стал собираться. Где моя самая стильная рубашка чёрного шёлка?.. Вещи из шкафа полетели на пол, на выбор одежды ушло около получаса.
Опустив пониже отвороты изрядно укороченных ботфорт, расправив кожаные штаны, поправив ремень с пряжкой в виде гербового щита, и расстегнув три верхних клёпки на чёрной шёлковой рубашке, я посмотрел в зеркало и весело улыбнулся сам себе, надевая тонкий чёрный венец. Я бы и рад его не надевать, да мама предупредила, что если посмею выйти без венца, она мне крылья по пёрышку выдергает. Ну, мамы поблизости нету, а наложенную невидимость доработанную мной именно для сокрытия таких вот знаков отличия никто не отменял. Прошептав три слова и сотворив ритуальный жест, я проверил наличие невидимого венца на ощупь.
— Ох и намылит тебе мама шею, — попророчествовал незамеченный мною стоящий в дверях брат.
— А ты ей не говори, — предложил я.
— А что я за это получу? — хитро оскалился Шон.
Ну, вот почему у него нет клыков в человеческом обличии, а у меня есть?! Стоит улыбнуться, как сразу понятно — тёмный! Несправедливо, вся маскировка к демонам!
— Я тебе не буду мстить за сегодняшнюю побудку, — с сожалением вздохнул я. — И молниями не буду кидаться неделю… э… ну, три дня точно! Хотя может только два…
Куда бы ещё сумку приспособить? Не хочется её с собой на плече таскать — неудобно. А если её вот в этот браслетик с пространственным карманом? Я им редко пользуюсь, потому что уж очень маленький на браслет кармашек навешан, но спортивная сумка должна влезть?! Ну-ка, попробуем… Только бы не глюкануло сопряжение пространственно-временных континуумов…