— Проблемы?
Проблем ни у кого не было. Забрав у ближайшего воду и галеты, пошёл дальше. Зак ухмыльнулся, наблюдая за расправой. Но, когда я сел за стол, предупредил:
— Тебе, типа, надо валить.
Я и сам это знал. Пока за меня не взялись всерьёз. Случай в душевой был только первым настоящим нападением, а я уже устал. И это только третий день.
— Выход подскажешь?
Я был в информационном вакууме. Когда мою камеру в участке посетил доктор с родовой символикой Минакуро, я поверил, что получилось. Но он молча осмотрел меня и, так ничего не сказав, ушёл. А затем мрачный юстициарий пришёл за мной и сказал, что меня переводят в городскую тюрьму, в корпус несовершеннолетних, блок временного содержания. Мои перспективы стать Минакуро резко стали облачными и туманными.
И я не знал, что случилось с Джейн и Химуро, и оставалось лишь надеяться, что они в порядке. К сожалению, побег в разные стороны — это всё, что я мог сделать в тот момент. Смогут ли они, после долгой жизни в храме, сориентироваться на улице? Насколько усердно будут их искать? Вопросы, на которые не было ответов. И до момента, когда меня признают Минакуро, я не видел способов им помочь.
Сейчас же остро стоял вопрос с помощью самому себе.
— Пока нет, — признал Зак. — Ты и так получил куда больше, чем, типа, мог рассчитывать. Гоша... не обрадовался твоему побегу.
Гоша меня сейчас волновал мало.
— Я вообще очень удивлён, что он и ты мне помогаете, а не пытаетесь прибить после моих выходок.
— Да все просто, — пожал плечами Зак, сплёвывая на пол, отчего меня передёргивает. — Гоша не идиот. Ты, типа, способный. Захотел замочить гарнизонного — пошёл и замочил. Такое не каждый может. Так что он много проглотит, пока ты его в открытую херами не обложишь или типа того. У него есть пара таких отморозков, он знает, как вас обхаживать.
— Не слишком-то ты его уважаешь, я погляжу, — отметил я.
Зак улыбнулся, не скрывая гордости.
— А я не шестёрка у него. Мы, типа, кореша. Вот если ты начнёшь про него говорить что-то такое, мои парни тебя на лоскуты порвут. Усёк?
Хмыкаю:
— Баюсь шо пипец.
— Ага. Но ты всё ещё ему, типа, обязан.
Отрицательно покачал головой:
— Он не тратился на мою защиту от юстициариума и гарнизонных. Только вылечил, за счёт моей же жизни, за что я платить не собираюсь, и накормил. Так что наше сотрудничество мы ещё обсудим, если я доживу до счастливого момента нашей новой встречи. А по поводу защиты, так сегодня утром я вас что-то рядом не наблюдал.
Зак, вопреки моим ожиданиям, улыбнулся.
— И правильно мыслишь, если, типа, хочешь моё мнение. Сначала побазарить, а потом руки жать. А что о защите... К тебе посылают отбросов. Банды... Если кто-то из банд рыпнется — вот тут уже в дело вступаем мы. А то как-то мы все тут заскучали, больших драк уже месяца три не было.
Он, конечно, сказал «фрактал», но я привыкаю мыслить местными категориями. Поморщился:
— Не разделяю твоего энтузиазма.
Он не понял:
— Чего не разделяешь?
Вздохнул, даже на секунду растерявшись.
— Сильное воодушевление, увлечение, душевный подъём.
— И, типа, правильно делаешь, — кивнул Зак, кажется, обидевшись на то, что я пользуюсь непонятными для него словами. — У тебя осталось дня три или четыре. Банды не будут марать руки, лёгкие деньги им не нужны, типа, другие интересы. А вот надзирателей ничего не сдерживает. Тебя, типа, просто замочат в карцере. Драка в душе — это так, смех. Самое интересное ждёт впереди.
Аппетит пропал. Через силу жевал галету, запивая водой, мне потребуются силы.
— Три или четыре дня? — спросил я, выделяя главное.
Зак кивнул:
— Ага, типа так. Потом ты не сделаешь уже ни хрена.
После обеда выгнали на прогулку. На меня косились, злые глаза сверлили спину. Меня хотят убить. Эти пацаны, которые обо мне вообще ничего не знают, хотят убить меня из-за награды. Они даже эти деньги потратить не смогут, но всё равно хотят получить.
И я уже знал, что сегодня снова буду драться. А тело всё ещё ноет после утреннего мордобоя.
Вечером в моей камере никого не было. Сокамерника забрали куда-то. За его судьбу я не волновался, просто констатировал факт. Сегодня за мной придут.
Одеяло из тонкого жёсткого материала складываю три раза, получая плотную полосу, которую обматываю вокруг торса. Простыней завязываю. Немного сковывает движения, но зато не проткнуть заточкой, да и удары в торс будут не такими болезненными. Простыню соседа рву на части. Обматываю и завязываю на бёдрах, там крупные сосуды, если проткнут — быстро истеку кровью. Сделал узкую повязку, обмотал голову. Есть маленький шанс, что при ударе в висок не пробьют черепушку. Кровати — сколоченные из досок лежанки. Вместо гвоздей — деревянные шканты. Посмотрел на унитаз. Чугунный, намертво вмурован в стену. Что-то с оружием вообще грустно.
Скомкал второе одеяло и затолкал его в унитаз, блокировав сток. Что хорошо в местных унитазах — вода неограничена. Начал проверять доски, из которых сложена кровать. Искал самые слабые и готовые к тому, чтобы их легко было выломать. Обмотал кулаки полотенцами. В бою в душе я не сбил кулаки и вообще не повредил ладоней, и не собирался пренебрегать этим сейчас. Отломал от самой хрупкой доски щепку, сел в дальний угол и закрыл глаза. Рукой закрыл, чтобы наверняка. Зак успел мне рассказать об основных развлечениях, что в ходу у местных, и я уже знал, чего ожидать. Надзиратели немного подыграют этим отбросам, а мне лишь нужно пережить несколько минут. Несколько очень долгих минут.
Свет в блоке погас.
Я вскочил, тут же нажав на спуск унитаза и заблокировав его деревяшкой. Глаза, успевшие привыкнуть к темноте, позволяли что-то видеть и неплохо ориентироваться, но это преимущество на считаные секунды — не так уж здесь стало темно.
Выскочил из камеры и тут же завернул в соседнюю, с ходу налетая на её обитателя ударом колена в грудь. Валимся на пол, он на спину, я сверху. Тут же кладу ему на лицо левую руку, а правой со всей силы бью в шею. Уже на пятом ударе тело подо мной лишь кряхтит, почти не сопротивляясь. Наверняка не сдохнет, но на сегодня уже недееспособен.
— Эй! Като! Мы идём за тобой! — раздаётся крик.
В камеру кто-то заглядывает, кажется, пришёл на хрипы задыхающегося тела. Что-то спрашивает, но я больше сосредоточен на шуме шагов наверху. Блок трёхуровневый, мы на первом, и очень скоро все желающие повеселиться спустятся. У меня же планы прямо противоположные. И потому я, не скрываясь, иду на незваного гостя. Он замешкался и не понимает, кого видит перед собой, даже когда я оказываюсь на расстоянии вытянутой руки.