— Тюремщиков подкупают? — впервые открыто удивился доктор.
Мой взгляд выразил всю глубину наивности его вопроса, и он быстро взял себя в руки.
— Я не сталкивался ранее с жизнью в тюрьме, — признался он.
— Желаю вам больше никогда и не сталкиваться, — серьёзно ответил я. — Вот они меня убьют гарантировано. И уже едва не сделали это своим бездействием.
Он немного рассеянно кивнул. Состояние, в котором он меня обнаружил, было красноречивее любых слов.
— У тебя есть предложения? — спросил, наконец, доктор.
Я даже опешил от такой постановки вопроса.
— Вы спрашиваете у меня?
Минакуро поморщился:
— Меня послали для проведения исследования и установления твоей принадлежности к нашему роду. Открывшаяся ситуация... неожиданная для меня, для нас.
Плохо, если выражаться мягко и цензурно.
— А что с... официальными способами мне можно помочь? — осторожно спросил.
Он развёл руками:
— Всё, что возможно, уже предпринимается. Командор Розалье имеет высший приоритет управления в своём ведомстве. Чтобы отменить его прямой приказ, нужна воля Верховного Совета. И хотя Совет недоволен последними действиями командора...
Он замолчал, явно формулируя свои мысли, но я ему подсказал.
— Но из-за безродного пацана вы не будете даже вносить предложение. Я понимаю.
Вновь короткий взгляд на третьего человека в палате, которого я не вижу.
— Да, всё верно.
Выражаю глубокое понимание всем копам-антигероям, ненавидящим систему за волокиту и нерасторопность.
— Неофициальные пути, значит, — не поддаваясь унынию, перехожу на обдумывание вариантов решения проблемы. — Подкуп надзирателей?
— Исключено! — жёстко отрезал Минакуро. — Наша семья никогда не запятнает себя подобным!
Не верю, но спорить не буду. Понятно, что не запятнает ради меня.
— Тогда и работа через банды тоже, я полагаю, не рассматривается.
В этот раз категоричного ответа не последовало.
— Я могу передать предложение главе рода, но у нас нет контактов с бандами.
Я чего-то не понимаю в этом мире. Подкупать одних преступников — категорически нет. Работать с другими — почему бы и нет. Или всё дело в том, что первые преступники при должностях?
— Есть одна банда, через которую вы сможете мне помочь... — я замолчал, испытывая немалые сомнения.
Сомнений было много. Во-первых, Гоша банально не успеет. Даже если представить, что всё прямо сейчас безумно обеспокоятся моим положением и будут очень спешить: пока доктор вернётся к главе рода, кем бы тот ни был, пока глава рода найдёт, кого отправить к Корню, пока посланник доберётся до Гоши, пока Гоша сообразит, как помочь мне, пока доставит свои указания до Зака, пока среагирует Зак. В общем, к тому времени возможная помощь Корня может быть уже не актуальна. Во-вторых, я не горел желанием раскрывать Корню свою связь с Минакуро. Вот после принятия решения о том, что меня принимают, или, наоборот, отвергают, можно говорить. Но тогда также помощь уже будет не актуальна.
— Ты состоишь в банде? — тут же отреагировал доктор.
Я поморщился, хотя и предполагал такой вопрос.
— Вы читали моё дело?
— Нет.
Вздохнул, начав уже не в первый раз пересказывать, как мы оказались на грани голодной смерти, и как связались с бандитами, и как вся эта история в конечном счёте привела меня сюда.
— Но готов был на них работать? — отметил доктор.
— Я — да. Остальных впутывать не собирался.
— Если я что-то и знаю о преступности, — продолжил Минакуро, — так это то, что в неё легко войти и невозможно выйти.
— Я знаю, сир.
Оправдываться не стал.
— А о похищении своих друзей ты смог что-нибудь выяснить?
Отрицательно качаю головой:
— Ничего.
Доктор покачал головой, выражая то ли недовольство, то ли осуждение.
— Прискорбная практика. К сожалению, Верховный Совет считает, что жизни одарённых стоят того, чтобы проводить различные спорные исследования и испытания, в том числе на людях, не одарённых, — он печально вздохнул. — Мне очень жаль, юноша, что я являюсь частью общества, позволяющего себе подобное. Я, как и род Минакуро, считаю, что в данном случае цена за полученные результаты не оправдывает методов получения этих результатов.
Кажется, он был искренен. Или хорошо делал вид.
— Вам известно, кто именно этим занимается?
Он кивнул, отчего я едва не подскочил на кровати.
— Несколько родов. Кто именно получил твоих друзей, я не знаю и вряд ли сумею выяснить.
— Несколько? — я удивился. — Сколько же людей так исчезает?
— Не знаю, но не думаю, что действительно много. Совет установил ряд ограничений, к тому же приоритет отдаётся преступникам. Всё это... грязная тема. Давай перенесём её на другой раз.
Я кивнул и откинулся на подушку, закрыв глаза.
— Не думаю, что мы с вами ещё сумеем поговорить на эту тему. Вообще на какую-нибудь тему. Меня снова постараются убить. И сейчас я в таком состоянии, что не смогу ничего сделать.
— Вообще-то, твоё состояние временно. Это часть лечения, я вдумчиво поработал над твоими ранами, для чего пришлось замедлить жизненный ритм. Твоё тело сейчас будто во сне, но через полтора или два часа ты почувствуешь себя значительно лучше, — он позволил себе хитрую улыбку. — Значительно, юноша. Вы будете чувствовать себя лучше, чем когда-либо в жизни.
Он поднял взгляд на человека, которого я не видел. Несколько секунд ничего не происходило, его взгляд был устремлён в одну точку. Затем доктор кивнул и поднялся.
После чего передо мной появился третий находившийся в комнате человек. Среднего роста мужчина в тёмном... костюме? Какая-то униформа, которую я не успел подробно рассмотреть. Лицо его закрывала чёрная маска, ткань с прорезями для глаз. Балаклава с усилением на лице, какая-то броня или защита.
Он достал ножны с креплением для пояса и показал мне. Обнажил лезвие ножа и продемонстрировал, обоюдоострое. Ножичек явно не с кухни, что-то боевое. Убрал и положил на столик рядом с моей головой. Затем показал связку с отмычками. Потряс в руке, будто спрашивая, умею ли я ими пользоваться.
— Нет, я не умею ими пользоваться.
Убрал, печально вздохнув, и достал нечто... Механическая отмычка, если я правильно понял. Ручка, как у того же ножа, но вместо лезвия спицы с зубчиками. Да, точно отмычка. Она отправилась к ножу. Затем он достал несколько листков мятой бумаги, на которых были нанесены какие-то рисунки... схемы... План! План тюрьмы с уже размеченным маршрутом побега.